На осколках разбитых надежд (СИ)

— Где один птенец, там и два, — изрек задумчиво Людо, когда вернулся от руководителя работ с обрывком газетной бумаги в руке. — Пойдемте-ка лучше домой, а завтра решим, что нам делать с найденышем. Сейчас они не могут отправить девочку в Дрезден в детский приют. Завтра будут все решать. Пока же попросили осмотреть ее и оставить у себя на ночь. Записали мои данные и отправили домой. А если не решат до завтра, то просили отвезти ее самим. Вот тут адрес записали мне, возьми, Кристль, и спрячь в карман понадежнее. Ну-ка, Лене, дай я прощупаю у этого птенчика крылышки и лапки…

Девочка оказалась в полном порядке, за исключением той душевной травмы, которая не лечится никакими лекарствами и не срастается ни под каким гипсом. Нести ее сначала пришлось усталой Лене, потому что она ни за что не отпускала девушку, грозя задушить ее своей хваткой, когда Людо пытался оторвать малышку и помочь усталой Лене. Только после половины пути девочка позволила после долгих уговоров Лены мужчине взять себя на руки, но при этом она по-прежнему цеплялась за запястье девушки и не отпускала ее напряженным взглядом из вида. И дальше она по-прежнему хваталась за Лену, словно за якорь. Даже смывать с лица пыль и грязь Лене пришлось при присутствии девочки в ванной комнате — и только после очередных долгих уговоров отпустить ее ладонь. Лишь, когда малышка уснула, Лена получила свободу на то, чтобы переодеться и поесть впервые за этот долгий день.

— Ее зовут Лотта, — сообщила Кристль, когда внимательно осмотрела вещи, в которых девочка была во время налета. — На нашивке на обороте кофты написано ее имя.

— И больше ничего? Только имя? — нахмурился Людо, пыхтя трубкой. — Она ничего не сказала за весь вечер. Ни единого слова. И вы видели, как она плачет? Словно в немом кино — без единого звука. Разве так плачут дети? Возможно, она немая. Возможно, получила травму при взрыве бомбы или после, при обрушении. Видимых ран и повреждений у нее нет. Контузия? Но непохоже на то. В любом случае, нужно показать завтра ее в местном госпитале. Может, доктора с дипломами что и определят.

Немец долго смотрел на Лену через стол, а потом произнес тихо:

— Мне рассказали, как ты рисковала ради этого ребенка. Ты сделала сегодня благое дело. Господь когда-нибудь вознаградит тебя за это, пусть ты и не веришь в Него.

— Каждый поступил бы так же, будь на моем месте, — коротко ответила Лена. Ей не нужно было благодарности за этот поступок. Но если Бог действительно существует, и если захочет дать что-то в качестве награды, то было бы неплохо ему найти родных несчастной малышки.

Людо кивнул, словно соглашаясь с Леной, погруженный в свои мысли. А потом попросил жену достать из буфета графин с крепкой настойкой. Впервые именно за этим ужином Людо не поставил тот на стол, чтобы пропустить рюмку-другую. И впервые он налил немного настойки в рюмку на тонкой ножке и подвинул ее Лене.

— Выпей, Ленхен, — произнес он мягко, вдруг обращаясь к ней ласково. — Тебе следует это сделать сейчас. Потому что есть еще кое-что, что случилось сегодня из-за налета британцев…

Лене иногда казалось, что она еще долго ощущала во рту смесь сладости вишневой настойки и горечь новости, которая обрушилась на нее огромной тяжелой тучей. Особенно когда намеренно приходила сюда, в лес, к той самой угольной шахте, в поисках дров для топки. И еще долго после вкус вишни напоминал ей о крови, которой пролилось так много во время этой ужасной войны.

Как рассказала потом Кристль, Людо уже тогда, в ночь после налета на Фрайталь, все решил. Он не спал до самого утра, то и дело ходил в соседнюю спальню, где спали Лотта и Лена, обе под воздействием успокоительного, которое Людо вколол им еще вечером. И все думал и думал напряженно над чем-то. И вечером, когда вернулся из Дрездена, где ездил в приют, объявил за ужином совершенно буднично, что Лотта остается в доме на Егерштрассе.

— Мы решили вместе с директрисой, что девочке будет гораздо лучше в уютной обстановке домашних стен, чем в казенном доме в окружении стольких детей. Сейчас сирот присылают из Берлина в таком количестве, что приют заполнен просто под завязку, и не на всех детей хватает внимания воспитателей. Я не хочу, чтобы Лотта попала в такую обстановку. Тем более, если это душевная травма, то она скорее поправится здесь, рядом с нами, под вашим женским теплом.