На осколках разбитых надежд (СИ)

Это действительно было обидно — не увидеть того, каким стал ее брат за годы, что Лена не видела его. И очень больно оттого, что у нее не останется на память ничего о Коле, ведь весь семейный архив был уничтожен во время войны. Словно кто-то одним махом стер ее прошлое вместе с родными и любой памятью о них, кроме воспоминаний, которые со временем выцветут, как старые фотокарточки. Наверное, поэтому хотелось говорить и говорить о былом, воскрешая в памяти почти позабытые детали. Соболев с готовностью подхватывал эти разговоры, тоже не особо желая говорить о настоящем. Она пыталась как-то расспросить его о наградах, что висели на его груди, но Костя быстро увел их беседу в сторону, и Лена поняла, что он не желает вспоминать ничего из того, что ему довелось пережить за последние четыре года. И о будущем они тоже не говорили. Оно казалось таким туманным сейчас, что было бессмысленным строить какие-то планы. А еще между ними все чаще и чаще стали возникать знакомые паузы, природу которых Лена со временем научилась понимать, подмечая те особые детали, которые может понять только женщина.

Случайное соприкосновение рук, когда он помогал сервировать ужин в домике на Егерштрассе или передавал ей бумаги во время работы в конторе. Пристальный взгляд, когда она не смотрела в его сторону. Легкое и мимолетное касание кончиками пальцев ее талии, когда он направлял ее при переходе дороги, провожая домой после работы.

Это раньше Лена почему-то не угадывала скрытый смысл всех этих знаков. Теперь новая Лена каким-то внутренним женским чутьем догадывалась о чувствах, которые могут скрываться за ними. Только вот для Кости они снова были прежними на той точке, где прервала их отношения война. А Лена отчетливо понимала, что она совсем другая, и эта другая Лена не могла ответить ни на этот взгляд, ни на эти легкие невинные касания.

Наверное, оттого тоска по Рихарду закручивалась все туже и туже, порой до слез давя сердце в тисках. Ей хотелось увидеть его во сне, но Рихард не приходил. Смотреть на лицо на фотокарточке, возвращая рамку на место после ухода Кости, становилось все больнее. Иногда ей хотелось выбежать из дома и кричать в высокое звездное небо над головой, ставшее таким пустым после окончания войны.

Где ты? Что с тобой? Жив ли ты? Здоров ли ты? В какой ты стороне? Где мне искать тебя?

Сведений о Рихарде не было нигде. Словно он исчез с лица земли, как только на ней установился мир. Лена почти каждый день в обеденный перерыв ускользала в Дрезден, чтобы на огромной длинной стене, обломке кирпичного дома, устоявшего после налетов, найти свое объявление, на котором по-прежнему не было ответа. Эта стена заменила местным жителям и беженцам бюро поиска родных, которых разметала война так далеко друг от друга.

«Ищу сведения о майоре фон Ренбек… год и место рождения… последние данные о пребывании… сообщить Хелене Хертц…». Отчаянные слова о розыске. Клочок бумаги, пожелтевший за давностью дней и трепетавший крылом на ветру, среди множества таких же, как он. Сотни отчаянных поисков родных и любимых, которым суждено навсегда остаться без ответа.

Проснувшись одной из таких пустых ночей, когда тоска снова достигла своего пика, Лена вдруг поняла, что не может больше ждать ответа, есть ли имя Рихарда в списках попавших в плен Красной Армии. Да, последний раз о нем было известно лишь то, что он пропал без вести над Одером. Да, это был советский фронт. Но что, если он все-таки каким-то чудом сумел избежать плена? Что, если он там, на другой стороне союзнической границы? Что, если он сейчас в Тюрингии?

— Чем вы думаете, фройлян Хертц? — едко осведомился капитан Безгойрода, когда вызвал к себе спустя пару дней после подачи бумаги на разрешение на выезд на сторону союзников.

— Простите? — переспросила недоумевающая Лена, с трудом скрывая привычный трепет, который ощущала интуитивно в присутствии этого человека. Он не предложил ей сесть, и ей пришлось стоять перед капитаном, сидящим за столом, как нашкодившей школьнице перед директором.

— Зачем вам на территорию союзников?

Она ожидала этих расспросов, потому ответы были заготовлены заранее.

— Мои родители могут быть там. Я бы хотела найти какие-то сведения о них. Возможно…