На осколках разбитых надежд (СИ)

— Вы привезли и остальных? — удивилась Биргит. — Я видела только Лену. Заперла ее в погребе, чтобы подумала над своим поведением. Господин Ритци, не оставляйте ее здесь! Это ведь она подбила остальных бежать. И она сделает это снова. Не смотрите на ее рост или хрупкость, это настоящая русская бестия, место которой где угодно, но только не в Розенбурге.

— Об этом надо просить дядю, не меня, — отрезал Рихард в ответ. — Это его домашний любимец.

Лена в негодовании отпрянула от двери, прижавшись к которой подслушивала разговоров. Домашний любимец! Вот ведь!..

— Как дядя Ханке? Что сказал доктор? — обеспокоенно спросил Рихард, и Лена прикусила губу в тревоге. Из всех немцев для нее Иоганн был совершенно другим, оттого и заволновалась о его здоровье.

— Это был просто сердечный спазм, — заверила его Биргит. — Отдых, лекарства и отсутствие тревог и волнений быстро поставят его на ноги.

Дальше их беседа приняла будничный характер, не особенно интересный для Лены. Рихард распорядился насчет ужина и приказал наполнить ванну, пока он будет гулять с собаками в парке. Биргит заверила, что будет готово к его возвращению.

Наконец в кухне все стихло. Лена осталась в полном одиночестве, запертая в темноте погреба. Сначала ей даже показалось это заключение неплохим вариантом. Биргит могла бы избить ее, как грозилась не раз прежде. Или нагрузить сразу же тяжелой работой, например, отправить в небольшой огород на заднем дворе. А так Лене предстояло просидеть в полном одиночестве несколько часов — разве не хорошо?

Некоторое время Лена даже с завидным интересом разглядывала длинные полки с разными закрутками или витрины винных шкафов. А потом почувствовала невероятную усталость и села на ступени лестницы, прислонившись неуклюже к стене. И даже умудрилась уснуть в таком неудобном положении. Правда, вскоре проснулась от того, что замерзла до дрожи. В погребе с каменными стенами царила прохлада, от которой совсем не спасал тонкий ситец летнего платья с короткими рукавами.

Лене пришлось подняться выше по ступеням, к самой двери в кухню и пытаться поймать хотя бы немного тепла, проникающего сквозь щели. При этом она уловила ароматы еды и услышала голоса слуг и семьи Биргит, собравшихся за ужином. Лену кормить никто не собирался, как она поняла со временем. И выпускать на ночь тоже. Последнее было страшнее всего. Она слышала в темноте погреба тихие писки и шуршание, и впервые задумалась о том, что, должно быть, тут водятся мыши. Захотелось вскочить на ноги и колотить в эту дверь, умоляя, чтобы ее выпустили, но гордость взяла свое, и она осталась на месте, устроившись с трудом на самой верхней ступени.

Девушке показалось, что прошла целая вечность, прежде чем наконец повернулся ключ в замке, означая ее свободу. Лена попыталась быстро подняться на ноги, но мышцы затекли, и она покачнулась, едва не потеряв равновесие. Ее локоть тут же ухватила мужская рука, удерживая от падения, и Лене на какие-то секунды показалось, что это Рихард пришел за ней, чтобы освободить из заточения.

Но это был не он. Это был Войтек. Поляк набросил Лене на плечи вязаную шаль и поманил за собой, осторожно притворив дверь в погреб.

— Еле дождался, пока фрау Биргит уйдет, — прошептал он. — Прости, это только на ночь. Рано утром снова придешь сюда. До возвращения фрау.

— Спасибо, — коснулась его плеча в знак благодарности Лена. Войтек только смущенно кивнул в ответ, а потом проговорил тихо:

— Тебе не стоило этого делать. Теперь я не смогу помочь тебе. Они будут следить.

— Я не понимаю, Войтек, — прошептала Лена, решив, что не совсем разобрала смысл его слов из-за его акцента, с которым тот говорил на русском языке. Но поляк не стал больше ничего говорить, только кивнул и вышел вон из кухни, торопясь незамеченным вернуться в квартиру над гаражом. Лене ничего не оставалось, как уйти к себе, осторожно ступая по полу, чтобы нечаянно скрипнувшей половой доской не привлечь к себе внимание спящего дома.

На втором этаже она помедлила, вспомнив слова Биргит о нездоровье Иоганна, и после недолгих раздумий скрипнула дверью черной лестницы и вышла в коридор хозяйских покоев.

Из-под дверей комнат Рихарда и Иоганна виднелись тонкие полоски света в темноте. Значит, оба не спали. Лена осторожно прокралась к двери пожилого немца и тихонько отворила ее, чтобы убедиться, что с Иоганном действительно все в порядке.

— Кто это? Это ты, Фалько? — раздалось тут же, и Лена поспешила зайти в комнаты и затворить плотно дверь, чтобы Рихард не услышал ненароком голос дяди или ее шаги.

— Это я, Лена, — замерла она у двери, решаясь пройти дальше в спальню, где в огромной кровати лежал Иоганн. — Я просто хотела проведать вас.

— Иди сюда, Воробушек, — позвал ее немец взволнованно. — Хочу посмотреть на тебя. Где ты была все это время? Неужели ты и вправду убежала из Розенбурга?

Иоганн действительно выглядел не лучшим образом. Его лицо как-то осунулось, на щеках и подбородке темнела седая щетина. Он протянул в ее сторону руку, и Лена поспешила подойти и взять его ладонь.