На острие

— Похоже, она не преувеличивала. Был ли занят в спектакле кто-нибудь с именем? Гм-м-м... С позволения Актерской гильдии, выступил Аксель Годайн. Не знаю, кто он такой, но могу снабдить вас его телефонным номером. Годайн исполнял роль Оливера, так что, вероятно, он в годах. Впрочем, в подобных спектаклях не всегда удается угадать. Иной раз распределение ролей кажется несколько дерзким. Любит ли она пожилых мужчин?..

— Не представляю.

— А это что? «Очень добрые друзья». Неплохое название. И где же пьеса поставлена? На Черри-Лейн? Почему же я никогда ничего об этом не слышал? А, так это была читка со сцены!.. И всего одно представление. «Очень добрые друзья»... Совсем неплохое название. Чуть навязчиво, но очень недурно. Так ее написал Джеральд Камерон! Он очень силен. Не могу представить, как девушка оказалась в этой труппе!

— По-вашему, в этом есть что-то необычное?

— Да, пожалуй. Я не думаю, что для такого произведения устроили открытый прогон. Скорее всего драматургу захотелось проверить, как его пьеса будет восприниматься в актерском исполнении. Вот почему он сам или выбранный им постановщик подыскали актеров и устроили читку пьесы в присутствии возможных спонсоров. Впрочем, не исключено, что их там не было. Иногда подобные представления тщательно готовятся на многочисленных репетициях, и актеры, как на спектакле, могут активно двигаться на сцене. Но чаще в течение всей читки сидят на стульях, как будто участвуют в радиопостановке.

— Кто же ставил эту пьесу?.. Невозможно!..

— Один из ваших знакомых?

— Да, — ответил он, взял записную книжку и, найдя нужный номер, набрал его. — Пожалуйста, Дэвида Куантрила. Дэвид? Это Аарон Столлворт. Как дела? Неужели? Да, я слышал об этом.

Он прикрыл ладонью микрофон и поднял глаза к потолку.

— Дэвид, угадай, что у меня в руке. А впрочем, я передумал, не ломай голову. Это программа прогона «Очень добрых друзей». Скажи, пьесу все-таки поставили? Ясненько. Да, понимаю. Я не слышал. Ох, как скверно!

Его лицо омрачилось, и какое-то время он слушал молча.

— Почему я этим интересуюсь, Дэвид? Просто у меня здесь парень, который разыскивает одну из актрис, что была занята в той постановке. Ее зовут Паула Хольдтке, и в программке сказано, что она читала роль Марси. Да. А ты не можешь мне объяснить, почему ты ее пригласил? Ясно. Послушай, а что, если мой друг зайдет к тебе на пару слов? У него есть кое-какие вопросы. Похоже, наша Паула исчезла с лица земли, а ее родители, понятно, в отчаянии. Ты не против? Так я направлю его к тебе? Нет, не думаю. Спросить у него? Ясно. Спасибо, Дэвид.

Он положил трубку. Словно пытаясь избавиться от боли, прижал кончики пальцев ко лбу, затем, опустив глаза, проговорил:

— Пьесу так и не поставили. После читки Джеральд Камерон захотел внести в текст поправки, но заболел и не смог этого сделать.

Он посмотрел на меня:

— Заболел очень тяжело.

— Понятно.

— Увы, все когда-то умирают. Извините, не будем об этом. Дэвид живет в Челси. Позвольте, я напишу вам его адрес. Думаю, вы хотите сами его расспросить, и я как посредник вам не нужен. Он, между прочим, интересовался, не голубой ли вы? Я сказал, что не похоже.

— Вы оказались правы.

— Думаю, он спросил об этом просто по привычке. В конце концов какая разница? Все равно больше уже никого это не волнует. И не стоит поэтому выяснять, кто голубой, а кто — нет. Всего-то и требуется — подождать несколько лет и посмотреть, кто уцелеет.

Он снова внимательно взглянул на меня.

— Вы читали про тюленей?

— Я не совсем понял, при чем тут...

— Ну, вы же их знаете, — перебил он. — Тюлени!

Неожиданно, прижав локти к бокам, он сложил ладони, словно плавники, затем запрокинул голову, подражая тюленю, удерживающему мячик на кончике носа.

— В Северном море, вдоль всего европейского побережья, тюлени гибнут, и никто не может сказать, почему. Ну, выделили вирус. И что же? Он известен уже долгие годы. Это он, между прочим, у собак вызывает чумку. Но разве тюленей кусает какой-нибудь ненароком забежавший на льдину ротвейлер? Думаю, причина их вымирания — загрязнение воды. Все Северное море загажено, и ученые предполагают, что в результате у тюленей ослабла иммунная система и теперь их может погубить любой вирус. Знаете, к какому выводу я пришел?

— К какому?

— У Земли СПИД. Мы беззаботно убиваем время, не замечая, что планета умирает, а голубые, как всегда, исполняют свой привычный номер, бесстыдно держа нос по ветру в погоне за модой. Они впереди всех нас, на самом острие, всегда под угрозой смерти.

* * *

Дэвид Куантрил жил в мансарде на десятом этаже перестроенного под жилой дом заводского здания на Западной Двадцать третьей улице. Комната с высоченным потолком и дощатым, покрашенным блестящей белой краской полом была огромна. На ее матово-черных стенах резко выделялись скупо развешанные абстрактные полотна. С ними контрастировала белая плетеная мебель, которой было здесь совсем немного.