На острие иглы

Я вздрогнул. Винер сформулировал те вопросы, которые так мучили меня в последние дни. Черное и белое… Но откуда он знает это? Угадал случайно? Невероятное прозрение? Впившиеся в меня выпученные глаза, казалось, видели мое существо насквозь. И не было от них секретов…

— Я недостаточно ясно понял ваши слова, герр Винер…

— Разве? Как можете не понять чего-либо вы? Вы, который прекрасно знает цену таким понятиям, как высокое и низкое, вы, который проник в суть вещей и человеческой природы.

— Вы изъясняетесь загадками…

— Какие могут быть загадки для вас? — оскал, обозначающий улыбку, стал еще страшнее. — Впрочем, это не имеет ровным счетом никакого значения. Пейте лекарство, Эрлих!

— Нет. — Я отодвинул стаканчик, и немного жидкости выплеснулось на стол.

— Почему? Это прекрасное лекарство. Вы вчера имели возможность испытать на себе его благотворную силу. Пейте!

Я потянулся к своему саквояжу и достал заряженный пистоль. Затем взвел курок и наставил оружие на моего недоброго гостя. Рука моя дрогнула, но я был уверен, что в случае необходимости и за сто шагов достану пулей герра Винера. И будет у меня для этого достаточно решимости, ибо почувствовал я, что Винер — враг мой, злой и безжалостный. «Странные люди хотят моей смерти!.. Победить и стать неуязвимым!»

— Вон! — крикнул я.

— Не глупите, Эрлих, — без тени страха произнес Винер. — Я ничем не заслужил вашей немилости.

— Вон!

— Тогда до свидания! Я не говорю «прощайте», ибо уверен, что очень скоро мы вновь свидимся.

* * *

Язычки пламени свечей трепетали, и слабые тени трепетали им в такт. Я замер на стуле, положив локти на стол. На меня нашло какое-то оцепенение. Лень было вставать, думать, не хотелось двигаться. Мешанина воспоминаний, мыслей, опасений и надежд, которые никак не могли сложиться в моей голове в единую систему.

Постепенно оплыли и потухли две свечи, третью задул порыв сквозняка.

Неизвестно, сколько бы я так просидел, если бы меня не вывел из этого полудремотного состояния шорох. Скрипнула открываемая, в который раз не запертая мной дверь, — я совсем обезумел в последнее время, перестал обращать внимание на такие вещи, как запертые засовы и замки, и будто приглашал в мой дом всех злоумышленников.

Взвизгнула половица под тяжелым шагом. Ну, лекарь Винер, теперь меня ничто не остановит. Я поднял пистоль…

— Не стреляйте, я с миром! — раздался хрипловатый, немного испуганный голос. Речь была родная, немецкая.

— Стой, где стоишь! Иначе…

Я высек огонь на свечу, не выпуская из поля зрения темный силуэт в углу.

Когда загорелся оранжевый огонек, я получил возможность хорошо разглядеть посетителя. Высок, горбится, голова перевязана. Я готов был поклясться, что это один из убийц, нападавших на меня у дома Бауэра. Тот, что уцелел и трусливо бежал с места схватки, Ну вот и свиделись.

— Я сяду? — спросил он. В его голосе не было фамильярности, наглости, а, наоборот, чувствовались уважение и страх.

— Садись и говори. И помни — в любой момент я могу продырявить тебя насквозь.

— О, уж это-то я понимаю очень хорошо!

— Кто ты такой?

— Я такой же, как ты! Не Магистр, конечно. Неизмеримо ниже. И я один из тех, кто пришел за твоей жизнью.

— Ты так просто говоришь об этом, мерзавец! Пока что твоя жизнь в моих руках.

— Я не договорил. Мне теперь не нужна твоя жизнь. Мне больше нужен ты сам. Живой, могучий. Я готов нижайше служить тебе, потому что с тобой Сила.

— Почему ты решил, что я какой-то Магистр? Ведь это ложь!

— Ну, мы же не безмозглые свинячьи дети. Только ребенок может не узнать настоящего Магистра.

Голова у меня шла кругом. Странно, глупо, но я верил каждому его слову.

— Почему меня хотят убить?

— Магистру лучше знать.

— Ничего я не знаю.

— Мы в этих делах — пыль у ног воистину могучих, разменная монета в их пальцах. Все решают столпы великой тени, Мудрые. Да что я тебе, Магистр, объясняю? Кому лучше, чем тебе, известно все обо всем?

— Зачем ты пришел ко мне?

Странным был наш разговор. Странен и этот человек, который вынул из кармана щепотку какого-то порошка, понюхал его, после чего глаза у него блаженно закатились. Остатки порошка он бросил на свечу, от чего пламя рассыпалось трещащими искорками.

— Я хочу, чтобы ты был жив. Я ошибался, когда нападал на тебя. Но твоей смерти хочет Боров Геншель. Он всегда жаждет чьей-нибудь смерти, но твоей особенно. Это не его воля, но он отдается ей всей душой. Он мечтает о твоей смерти ежечасно и ежеминутно.

— И что ты предлагаешь мне делать?

— Тебе лучше знать. Магистр ты, а не я. То, что ты обитаешь здесь, из братьев знаю я один. Мне поручили найти твое пристанище. И я нашел его.

— Разве герр Бауэр не сказал вам, где я живу?

— Он сказал, что не знает этого…

Интересно, почему Бауэр соврал им? Может, не хотел продавать меня? И все-таки продал? Почему?.. Я вздохнул. В этот миг мне стало жаль Бауэра. Я понял, что он хотя бы колебался, прежде чем отдать меня в руки мясников…