На острие красных стрел

Умиротворявшая и убаюкивавшая раньше тишина казалась мне теперь зловещей и тревожной, таящей в себе коварные неожиданности. Мне хотелось чем-то ее нарушить, разогнать, всколыхнуть. Потому что для других разведчиков она, может быть, по-прежнему была обманчиво мирной.

Убедившись, что противник нас видит и за нами наблюдает, я дважды свистнул, подав таким образом сигнал: «Внимание! Впереди опасность!» Разведгруппы остановились, зорче всмотрелись вперед. Вскоре командиры один за другим подняли правую руку: «Опасность видим!»

Примерно на середине расстояния между обнаруженной траншеей противника и нами местность едва заметно возвышалась, то тут, то там выделялись бугры, покрытые густым кустарником, с еще не опавшей зелено-золотистой листвой. «Подходящее место для засады», — подумал я и свистнул еще раз, показывая разведчикам рукой на эти кустарники. Но никто ничего подозрительного не заметил.

То ли зоркости не хватило нам в тот раз, то ли фашисты очень умело замаскировались... Дозорные миновали кустарники, и разведгруппы следом за ними ускорили движение.

Гитлеровцы ударили из пулеметов по обоим взводам одновременно. В бинокль я успел увидеть, как вздыбился конь Мишукова и как он сам выпал из седла... Группа Шеховцова исчезла. Наверное, на мгновение раньше первого выстрела его разведчики спешились и положили коней на землю. Затем я перевел взгляд на группу Батаева и увидел, как медленно заваливается на бок его лошадь. Трое гитлеровцев выскочили из кустарника и бегом направились к нему. Я, не раздумывая, каблуками ударил своего Карько и галопом, на ходу строча из автомата по тем троим, помчался на выручку Василию. Успел. Соскочил с коня, упал рядом с Батаевым. Василий, раненный в ногу, был без сознания, но живой! Я взвалил его себе на спину и пополз по кювету. Пули, посвистывая над нами, совсем рядышком клевали асфальт.

Обливаясь потом, я все дальше и дальше уползал по кювету от опасного места, неся на себе товарища.

Вскоре Батаев пришел в сознание и произнес слабым голосом:

— Алеша, ты оставь меня, ты иди командуй...

Подбежали двое разведчиков.

— Перевяжите лейтенанта, — сказал я им, а сам направился туда, где гремел бой.

Забрасывая кустарники гранатами, поливая их шквальным огнем, разведчики выгнали немцев из засады на чистое поле. А там их уже поджидала развернувшаяся цепью группа Шеховцова. Какой же молодец, Алеша! И здесь он не растерялся, сообразил, что делать надо, проявил инициативу.

Из тех, кто устроил засаду, живыми остались только сдавшиеся в плен — трое солдат и один унтер-офицер. Около тридцати немцев были убиты. Но и наших двое погибло, трое были ранены, а Мишуков — смертельно: четыре пули в грудь навылет. Рану средней тяжести получил Бычков.

Первым долгом я позаботился о том, чтобы как можно скорее отправить раненых в медсанбат. С болью в сердце попрощался с Мишуковым и Батаевым, понимая, что вижу их в последний раз. Пожелал скорейшего выздоровления Бычкову.

Погибших бойцов похоронили у дороги. Жаль, невыносимо жаль было храбрых разведчиков, славных молодых ребят, которым еще жить бы да жить... Но что делать — война есть война. Долго оплакивать павших боевых товарищей, грустить и тосковать мы просто не имели времени. Надо было выполнять задачу, делать наше важное дело теперь уже и за тех, кто навсегда выбыл из боевого строя.

Прежде чем вести разведку дальше, накоротке допросили пленных. За переводчика был Алексей Шеховцов. Он настойчиво продолжал совершенствовать «словарное» знание немецкого языка.

Особое внимание уделили унтер-офицеру. От страха он дрожал как осиновый лист, говорил очень быстро, непонятно, поэтому Шеховцов нервничал и очень злился. Помог другой пленный, знавший русский точно так же, как Шеховцов немецкий. С большим трудом, кое-как выпытали мы у немцев, что в обнаруженной нами траншее находится не больше роты, а основные силы полка закрепляются на окраинах Надькалло и в самом населенном пункте.

Безусловно, полученные данные надо было проверить, и я послал группы А. Шеховцова и Н. Самкова в обход окопавшейся вражеской роты с задачей уточнить расположение основных сил противника.

Вскоре подошел передовой отряд полка и, получив от нас разведданные, одной ротой ударил по траншее, а остальными силами устремился к Надькалло и завязал бой на его окраине. Вечером населенный пункт был взят, и снова ночь мы провели в разведке. На этот раз удалось обогнать отступавшие немецко-венгерские части. К рассвету разведгруппы Н. Самкова и М. Соловей замаскировались за небольших возвышенностях в глубине вражеской обороны на подступах к Ньиредьхаза и весь день вели наблюдение за передвижением частей противника. Группа А. Шеховцова обошла город с юга, берегом мелководной безымянной речушки проникла к западной окраине и, устроившись на чердаке одинокого сарая, наносила на схему все, что удавалось заметить.