На острие меча

– И то и другое верно, – сказал так, как будто тянул время, выстраивая в голове длинную речь. Наконец заговорил привычным уверенным голосом, четко и быстро, словно отдавал команды: – Нам нужно бежать из города прямо сейчас. Доброжелатель это был или провокатор Митридата, уже не важно. Важно, что за мной – и за тобой тоже – могут прийти в любой момент. И вот это уже точно. Времени у нас нет. Возьми только самое необходимое. Поторопись!

– И все же, – задержал его Кезон, – кто это был? Нежданный друг или шпион царя?

– Тот, кто кормится с руки господина, но не прочь подкормиться и на стороне, – ответил Лисандр, оборачиваясь к нему уже у выхода, и повторил: – Поторопись!

Край солнца еще не оторвался от горизонта, когда они отчалили от пристани Нимфея. Рыбацкие челноки и моноскилы только-только возвращались с уловом, и на берегу начинали собираться группки людей: перекупщики, домохозяйки, мальчишки-помощники. Искрящиеся дорожки протянулись на ровной глади воды навстречу их судну. Кроме хозяина, Кезона и Дилары на корабле находились близнецы, сразу же занявшие место на корме у руля, и две дюжины гребцов – крепких молодых мужчин, больше походивших на пиратов, чем на мирных моряков. Парус Лисандр ставить пока не велел, и двенадцать пар весел весело буравили воду, унося их все дальше от берега.

Когда они отплыли уже достаточно далеко и общее напряжение немного спало, Кезон задал наконец мучивший его вопрос:

– Как ты раскусил его?

– Рыба, – коротко ответил Лисандр.

– Рыба?

– Он не смердил рыбой, хотя представился рыбным торговцем. Когда каждый день имеешь дело с таким товаром, он впитывается в твою одежду, твою кожу, твои волосы, и его не отмыть, он с тобой уже навсегда. От этого же разило лошадью и кислым вином. А еще терпким запахом дворца Митридата.

– И ты вот так просто отпустил его, еще и наградив?

– А ты бы как поступил? В данной ситуации он сделал доброе дело – предупредил нас. А дальше… на все воля богов. И его чести.

– Ого! – Кезон мотнул головой. – Впечатлен! Ну, так куда мы все-таки направляемся? – Это был уже второй волновавший его вопрос.

– В Гермонассу. – Лисандр устремил взгляд в сторону противоположного берега, который выступал черной неприветливой полосой. – Недалеко от города у меня есть имение, о котором никто не знает. Там и переждем, пока небо не прояснится.

– А если ждать придется долго?

– Найдем себе занятие, мой друг. В любом случае выбор у нас невелик.

– Это уж точно. – Глаза Кезона задержались на Диларе; девушка стояла на носу судна и, не отрываясь, смотрела на приближающийся берег. В гиматии цвета морской воды и розовом хитоне она выглядела восхитительно, словно явившаяся из глубин веков властительница ее далекой и загадочной родины.

Лисандр перехватил его взгляд и улыбнулся.

Глава 20

Семь дней ушло у римлян на то, чтобы соорудить вдоль валов свою линию обороны. Сплошная стена частокола, в два человеческих роста высотой, перекрыла значительную часть перешейка, от Меотийского озера до залива Феодосии. Напротив башен, где имелись ворота, установили дозорные вышки и метательные орудия. Помимо этого, Галл приказал подвести к части залива, выходившей в тыл укреплениям боспорцев, все три септиремы (четвертая стояла в городском порту на ремонте). По замыслу командующего, такие приготовления должны были раздвоить силы противника, вынуждая его держать войска одновременно у стены и береговой линии – возможных ударов латинян. Прошло еще семь дней, но ничего не происходило. Никакого движения ни со стороны суши, ни со стороны моря не наблюдалось. Римляне и их союзники как будто впали в спячку. Но так только казалось.

Все эти дни из каменоломен Херсонеса и Феодосии в лагерь римлян свозили тяжелые камни для онагров. Часть их сразу же отправлялась на септиремы, на которых было установлено по орудию. Еще по два камнемета, собранные в эти сжатые сроки инженерами легиона, расположили напротив намеченных для штурма башен с воротами. И только когда запаса снарядов (их еще в каменоломнях обрабатывали местные рабы) Галлу показалось достаточно, он отдал приказ, которого с таким нетерпением ждали его офицеры…

Первый залп обрушился на укрепления боспорцев, едва на востоке занялась заря. Грохот падающих камней, крушащих стены и башни со стороны залива, был сигналом для остальных. Оба онагра с позиции Лукана ударили одновременно. Он проследил взглядом полет снарядов. На бледно-сером фоне неба они выглядели мрачными черными пятнами, мчащимися к вставшей у них на пути преграде. Первый снес угол левой башни, второй – верхнюю часть стены, вырвав из нее пару десятков кирпичей вместе с зубцами. За теми, видимо, укрывались воины – до частокола донеслись их вопли и брань. Лукан крепче сжал рукоять гладия.