На острие ножа

Он изучил идеи, поступившие от сотрудников, партнеров и общественности. Его помощник сократила их до одной страницы. Ежегодная премия в области журналистских расследований – денежный приз за самый смелый репортаж по оценке экспертной группы. Льюис поставил галочку. Понюхал виски. Организовать сад мира на площади перед зданием – огороженное зеленое пространство с мемориальной доской. Карандаш Льюиса на секунду завис, затем поставил крестик.

Он снова взболтал виски.

Передвижная выставка, посвященная искусству и практике современной журналистики. Льюис фыркнул. Еще один крестик. Стипендия для студентов-журналистов, покрывающая годовое обучение, стажировка, перспектива работы в «АйПиСи». Он улыбнулся и поднял свой стакан.

– Прекрасно.

Виски исчез за один глоток. Он вызвал такси.

68

23:50

На складе наконец стало тихо. Грегор, Хуссейн и Биничи сидели на трех стульях возле двери, жестикулируя и перешептываясь. Биничи раскачивался – настала его очередь говорить. Хуссейн и Грегор скрестили руки – их очередь слушать.

Хари решил, что не будет спать. Он сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги – все еще без рубашки, грудь все еще болела. Коллинз лежала рядом, уткнувшись лицом ему в бок и обнимая за талию. Хари решил, что она спит. Он чувствовал ее запах: резкий и землистый, пот и секс, шампунь и розовое мыло. Она была с Биничи? Хари было все равно. Он смотрел в окно склада. Единственный свет исходил от луны, сейчас скрытой за облаками. Самый темный час. Самый тихий час.

Он не мог вспомнить ни молитв, ни медитаций. Мать часто что-то бормотала, но он ее не слушал. Отец их бросил. По-настоящему он любил только сестер, и из-за него они в опасности. И завтра Милли и Амара будут там. Он хотел их уберечь, а затащил в самое пекло. Прямо к Амалю Хуссейну. И их новым ножам. А если там будут они, то с ними еще и бабушка…

Молодец, Хари. Бинго.

Он думал о журналистках и их последних фотографиях. Окровавленная и безжизненная Мэри Лоусон. Озадаченная и элегантная Фэйми Мэдден. Лоусон втянула его в этот кошмар, и он надеялся, что Мэдден вытащит его. Она определенно клюнула на наживку. Он был уверен, что полиции приехала на Боксер-стрит из-за нее. Он рассказал ей, что все случится в четверг, но обратила ли она внимание на студента и его послания лимонным соком? Не решила ли, что это ребяческие игры в шпионов?

Хари устроился поудобнее, убрав руку Коллинз. Он почувствовал, что из раны снова пошла кровь, но даже не попытался ее остановить. Адреналин уже давно закончился, и боль была сильной, но этот поступок спас ему жизнь. В этом он не сомневался. Чем дольше его грудь оставалась окровавленной, тем дольше он оставался в живых. Это был знак отличия. Вензель. Нож стал его спасителем, и во всех возможных сценариях будущего, которые он мог вообразить, он должен был спасти его снова.

Хуссейн, Биничи и Грегор закончили разговор. Хари заметил, что Грегор смотрит на него или, может быть, на Коллинз. Он закрыл глаза, его тело напряглось. Он почувствовал нож, лежащий под ногой. Коллинз не проснулась. Он услышал тяжелые шаги.

– Все еще кровоточит.

Хари открыл глаза. Грегор сел слева от Хари, прислонившись к стене и скрестив вытянутые ноги. Он тоже был без рубашки. Его окровавленный торс был покрыт татуировками.

– Как и у тебя, – сказал Хари, указывая на раны Грегора.

– Сила. Дисциплина. Свирепость. Война – это работа, а не тайна.

Палач и философ.

Хари смотрел на вытатуированных святых, ангелов, черепа, корабли и черный флаг. Все они боролись за место на его теле.

– Красиво.

Грегор улыбнулся:

– Это истории, Хари Рой.

– Твои истории?

– Конечно. Странствующий вор, убийца, анархист. – Он говорил без драматизма, указывая на ангелов, черепа и флаг, как равнодушный экскурсовод в галерее. – А теперь это! – Он посмотрел на рану с левой стороны груди. – ОП! Этот шрам будет моим любимым, потому что я сделал его сам. Каждый из нас оставил на себе метку. – Грегор повернулся к Хари, и его рот перекосился в улыбке. – Но Хуссейн все еще не уверен насчет тебя. Я сказал ему, что ты отличный парень, но…

– Спасибо.

Грегор пожал плечами:

– Ничего. Я сказал, что люди пойдут за тобой в сраженье.

– Спасибо.

Пауза.

– Хуссейн хочет твою девушку. – Он кивнул на Коллинз.

Значит, она все-таки была права.

– Она недоступна.

– Все доступно.

Хари посмотрел в окно. Еще несколько часов не будет света, но палач уже стоял за кулисами, ожидая своей реплики. Оставалось недолго.

– Я не ее сторож, – наконец сказал Хари. – И она мне не принадлежит. Если она хочет пойти с Хуссейном, то пойдет. Если нет – значит, нет.

– Ты бы поосторожнее, – заметил Грегор.

– Уже слишком поздно. Через девять часов нам предстоит сражение. Мы готовы. Зачем портить такой момент?

Грегор кивнул:

– Я так ему и сказал.

– Повтори еще раз.

– Повторю. Ты хорошо говоришь, Хари. Мы будем друзьями, ты и я. После всего. После всего, что произойдет.

Это казалось маловероятным, но Хари кивнул и протянул руку для рукопожатия. Грегор ушел.