На острие удара

Солнце как раз склонялось к горизонту, когда небо заполнилось тяжелым гулом. С северо-востока, приминая широкими крыльями тучи, плотным строем шли самолеты. Шли через границы – и «шпроты», на сей раз претензий не имели. Еще бы – хозяева только что скомандовали «К ноге!», поэтому им оставалось только демонстративно вилять хвостиками. Они, конечно, попытались бы что-то сделать, но без поддержки из-за океана их роль в глазах медведя ограничивалась закуской. Все это понимали, а потому даже воздушного коридора у них никто не запрашивал. Знали – не дернутся. А потому самолеты просто и безыскусно двинулись по кратчайшему пути. Зрелище получилось впечатляющим. Сейчас, надежно прикрываемые истребителями, по воздуху перебрасывались три воздушно-десантные дивизии. Одновременно через территорию Белоруссии выдвигались давно готовые к бою сухопутные силы. И вышел в море флот, благо теперь ему противостояла не вся мощь НАТО, а только польские корабли. С которыми вполне можно было бороться.

Надо отдать полякам должное, сопротивлялись они отчаянно. Вот только силы были явно неравны. Со времен, когда Польша могла играть в высшей лиге, прошло четыре столетия. Россия же, и раньше бывшая одной из сильнейших держав, быстро набирала мощь исполина. И судьба невовремя тявкнувшего соседа была предрешена.

Насыщенные бронетехникой ударные группы рассекли Польшу, как раскаленный нож кусок масла. Блокируя узлы сопротивления, они двигались вперед, ставя под контроль логистические центры, отрезая друг от друга города и не давая рассеянным польским войскам собраться в хоть какое-то подобие кулака. Авиация утюжила коммуникации, а на побережье высаживалась морская пехота. Корабли блокировали порты – лезть в ближний бой им было категорически запрещено, однако неплохое ракетное вооружение позволяло утопить любую посудину, которая рискнет выйти в море. Да и сами порты сжечь, если прикажут.

Тем временем десантники занимались тем, для чего их, собственно, и готовили. Захват штабов, складов, мостов, плацдармов, обеспечение переправ и нарушение управления вражескими силами. Польская армия под этими комбинированными ударами оказалась фактически парализована. Единственное, что русские даже не пытались делать, так это штурмовать города.

Вернее, один раз они вошли на окраину Кракова, но получили отпор и моментально откатились. После этого таких попыток не предпринималось. Зачем класть солдат на узких улицах, да еще отвечать потом за гражданских, которые в спину стреляют, а случись что – выкидывают стволы, и вот они уже мирные, защищенные конвенциями некомбатанты? Да и промышленные объекты разрушать незачем – это ведь потенциальные трофеи, война себя должна окупать.

В общем, нет смысла писать матерям похоронки в случае, когда достаточно блокировать подвоз продовольствия. Собственных же запасов надолго не хватит, да и не предназначены современные города для серьезной, долговременной обороны. Ну и нанести бомбовые удары по складам, водозаборам и насосным станциям канализации за-ради ускорения процесса. Разумеется, приступы героизма людям свойственны, однако здесь вам Европа, а не Ленинград. Менталитет держаться любой ценой не позволяет, а время у русских пока было. Поголодают немного, созреют – и сами в руки свалятся. Конечно, война – штука дорогая, и ее затягивание плохо сказывается на финансах, однако люди в перспективе ценнее. Так решило командование русских, и было право.

Впрочем, троицу игроков все это уже напрямую не касалось. Через сутки после того, как началось общее наступление, сразу же как их часть операции была закончена, к базе подогнали танковозы. Обе оставшиеся на ходу машины загнали на них, третью, подбитую и разрушенную внутренним взрывом, затащили, и техника отправилась обратно в Калининград. Сама же великолепная троица попросту вышла в соседнее помещение, оборудованное под комнату отдыха, да там и свалилась.

Родное командование не поскупилось на мягкие диваны, но, откровенно говоря, их бы сейчас устроили даже спортивные маты на полу. Лишь бы их не кантовали. Ожидание боя вымотало куда больше, чем он сам, и мысль о том, что для таких ситуаций пригодилась бы дублирующая группа, была последней, которая посетила голову Полякова. А потом он провалился в глубокий, тяжелый сон.

Польша.

Это же время

Дождь накрапывал уже несколько часов, с самого утра. Осенний – мелкий, противный, назойливый. Почва под ногами моментально превратилась в полужидкое месиво, с чавканьем затягивающее подошвы ботинок. Те, кстати, достаточно быстро промокли, хотя производитель, если верить бьющему себя пяткой в грудь продавцу, гарантировал полную водонепроницаемость. Врал, конечно, вопрос лишь, продавец или завод.

Дина сидела на краю вырытой местными ударниками сельскохозяйственных подвигов канавы, смотрела на текущий по ее дну мутный ручеек и раздраженно морщилась. Одежда, тоже вроде бы непромокаемая, изрядно напиталась водой и неприятно холодила тело. Мерзкие были ощущения.