На острие удара

– Благодарю вас, сэр, – ответил Харрис, тщательно сохраняя каменное выражение лица. Если бы он не понимал, что фраза эта не более чем дань традиционной английской вежливости, то оскорбился бы. Как ни крути, а назвать отдыхом считанные дни, большая часть которых ушла на отчеты и беседы с аналитиками, язык не поворачивался. Но, увы, приличия надо было соблюдать. Особенно учитывая тот факт, что полковник разведки и по совместительству герцог являлся его, майора Харриса, прямым и непосредственным начальником.

Герцог, впрочем, тоже хорошо понимал расклады, поэтому не пытался играть в высокую аристократию. Вместо этого он скомандовал «Без чинов» и махнул рукой в сторону кресла. Бесшумно появился вышколенный, похожий на бесплотного духа адъютант, поставив на столик малюсенькую, скорее номинальную, рюмку с коньяком и куда более внушительную, совсем не традиционных размеров, кружку ароматного черного кофе. Такого, как любил Харрис – крепчайшего, с огромным количеством сахара. Изучили его привычки, стоит признать, неплохо. Ну так и ничего удивительного – Харрис ни на миг не сомневался, что его подробное досье давным-давно лежит на соответствующей полке. Разведка есть разведка. Не дети, понимаем.

– Скажите, майор, только честно. Здесь не стоит щелкать каблуками, орать слушаюсь и идти в бой, заранее зная, что не справитесь. Скажите, достаточно ли вы восстановились для следующей операции?

– Смотря какой, – осторожно, взвешивая слова, ответил Харрис. – Если в бой – готов, но если куда-то внедряться…

– О, не волнуйтесь. Как раз этого от вас никто и не требует. Хотя бы потому, что вы не имеете ни соответствующей подготовки, ни опыта, – рассмеялся герцог. – Вас агентурной работе попросту не учили, а дело это, поверьте моему опыту, не самое простое. Что вы скажете о поездке в Польшу в качестве, скажем так, официального наблюдателя?

– В Польшу? – Харрис немного удивился. Он, разумеется, слышал о том, что в этой не в меру гонористой стране происходит какая-то заваруха. Да и мудрено не услышать – комментаторы вещали об этом из каждого телеэкрана, с каждого таблоида. Именно поэтому, кстати, невозможно было понять, что же там происходит на самом деле. В одном все сходились – поляки с какой-то дури схлестнулись с Арктической Империей. Дальше описания ситуации и оценки расходились, но Харрис не сомневался – один на один русские полякам все же наваляют. Свое понимание ситуации он и постарался максимально кратко донести до полковника. Тот медленно кивнул:

– Все правильно. При таком количестве информации что профессионал, что обыватель сделают весьма похожие выводы. Разве что профессионал в сроках категоричен не будет, – и, резко сменив тон, жестко спросил: – Сколько, по-вашему, сможет продержатся Польша?

– Думаю, от месяца до трех, – осторожно предположил Харрис.

– Многие так думали, – поморщился, словно лимон проглотил, герцог. За мимикой он, похоже, следить был не намерен, и это удивило майора. Обычно у людей такого уровня полный самоконтроль на уровне безусловных рефлексов, но, видимо, чем-то сегодня матерый разведчик и аристократ был крайне раздражен. А может, просто хотел продемонстрировать особую доверительность разговора – кто их, аристократов, поймет. – На самом деле падение Польши вопрос не месяцев. Не недель даже – часов. Максимум – дней. Все зависит от того, насколько русские торопятся. Впрочем, спешить им некуда.

– Но… почему? – Харрис был ошарашен. – Союзные войска…

– Не будет никаких союзных войск, майор. Русские крепко взяли нас за глотку, и мы ничем не можем помочь полякам официально. Неофициально же… Поможем, конечно, но скажите честно: что можно втихую передать этому сборищу сантехников, что способно будет остановить русский асфальтовый каток? Атомную бомбу? Так даже она не поможет, а последствия для всех будут неприятными. И потом, давайте откровенно: в нашей собственной стране поляков недолюбливают, и риск, которому мы подвергнем наших собственных граждан ради них, понимания не встретит. Особенно если учесть, что кабинет министров и так держится на честном слове. Нам еще только скандала не хватает для полного счастья.

– Ну, скандал, как я понимаю, будет в любом случае, – обстановка подействовала, и Харрис говорил сейчас откровенно. То, что думал. – Оставить союзника, пускай даже такого, без поддержки – это, знаете ли… Вторая мировая начиналась примерно так же.

– Будет. От этого некуда деваться. Благодаря засилью средств информации, скандалы – явление такое же сезонное, как снег или муссон. Но масштабы несоизмеримы. Потеря не самой уважаемой страны – далеко не столь звучное дело, как ядерные взрывы над Лондоном.

– Вот значит как, – задумчиво протянул Харрис.