На островах дракона

Еще одна легенда — сколько их на островах! Но что породило ее? Может, она пошла со времен первых португальцев, высадившихся пять веков назад на своих лошадях, покрытых доспехами? Теперь я понимаю, почему наш экипаж поспешил убраться в ту ночь, когда мы прибыли в Лохо Буайя: из-за вео! Повезло нам тогда! Но даже вео не помешает мне заснуть как убитому, когда старик кончит разделку и мы вернемся в лагерь, навьюченные кусками кровоточащего мяса.

10

Кабаны. — Среди макак. — Смерть Эдуарда. — Коптильня и дикие псы. — Один из нас счастливо отделывается. — Исчезновение Титины

В галерейном лесу в обилии водятся кабаны. В чащобе непролазного кустарника они протаптывают четкие тропки и ходят по ним, отыскивая круглые плоды дикого фигового дерева и длинные стручки тамариндов. Случается, они забредают даже в саванну, обходят по очереди высокие пальмы лонтары, крупные спелые орехи которых напоминают кокосовые и окружены толстой мякотью желтого цвета, схожей по вкусу с абрикосовым вареньем.

Однако, несмотря на эти укоренившиеся привычки, кабанов трудно застать врасплох: осторожные, наделенные тонким чутьем, они, несмотря на свой неповоротливый вид, отличаются большим умом. Зрение у них не лучше, чем у остальных травоядных, но зато слух и в особенности обоняние развиты великолепно. А главное, встретившись с незнакомым любопытным предметом, они не задаются бесполезными вопросами — что бы это могло быть, а тут же удирают во всю прыть, помахивая хвостиком. Вот олени со своими рогами и представительной внешностью, те всегда норовят пойти поглядеть, что происходит, и часто падают жертвами собственного неуемного любопытства. Поэтому охота на оленей быстро приедается, настолько эти животные лишены сообразительности. Мне даже кажется, именно поэтому они считались во все времена благородной дичью.

Один кабан здорово попортил мне кровь в Лохо Буайя. Буквально на следующий день по прибытии я столкнулся с ним нос к носу в густых зарослях, окаймлявших русла высохшей речки. Это был старый самец, огромный, черный и косматый, на шее у него явственно выделялось несколько белых волосков. Удивленный бесшумным моим появлением и не в силах 88 за отсутствием ветра распознать по запаху, кто я, он уставился на меня, сморщив рыло и вздыбив загривок. И до того он напомнил мне знаменитого политического деятеля Третьей республики, что я с ходу окрестил его Эдуардом! Тем не менее я взял на мушку его массивную шею и… щелк! Курок иронически стукнул по патрону (все из тех же немецких запасов), но, увы, сохранившемуся хуже, чем тот, который я истратил позже на воинственного буйвола. Итак, пуля не вылетела, зато Эдуард не заставил себя ждать и, как бульдозер, врезался в заросли.

Через несколько дней, когда мне понадобились хищные птицы для коллекции, я засел в засаду возле убитого оленя с маленьким карабином «лонграйфль-22». Но вместо ожидаемых коршунов и белобрюхих орланов явился здоровенный кабан и накинулся на падаль, помахивая хвостом и ворча от удовольствия.

Я тотчас же узнал Эдуарда по космам, нависшим над низким морщинистым лбом, по вздернутой морде и массивной шее, однако нечего было и думать стрелять в него из моего смехотворного ружьишка! В лучшем случае я бы только ранил его. Ну до чего жаль, что я не захватил с собой фотоаппарата! Пришлось удовлетвориться наблюдением. Восхищаясь его аппетитом, я мысленно прикидывал число котлет из его кругленьких боков и думал, сколько добрых услуг оказало бы нам его сало: дело в том, что мы использовали для готовки оленье сало, которое мгновенно застывает, как воск, на языке и нёбе.

В это время подоспел дракон и, увидя, что место занято, остановился в нескольких шагах от приманки, по всей видимости не собираясь нападать на кабана. Так я стал свидетелем необыкновенного зрелища: заметив ящера, отнюдь не исполина, длиной примерно два метра двадцать сантиметров — два метра тридцать, Эдуард встрепенулся, щетина на спине встала торчком, и, как кот, окруженный собаками, он стал потихоньку, не отрывая глаз от дракона пятиться назад, дошел так до зарослей, и я еще долго слышал оттуда его возмущенное ворчание. Чего он опасался со стороны ящера? Вряд ли тот мог ему сделать что-нибудь, поскольку был весьма средних размеров, а он, Эдуард, весил больше ста килограммов и был вооружен внушительными клыками. Очевидно, он просто встретил своего кровного врага, который крадет поросят и даже ослабевших взрослых животных, и, объятый неосознанным страхом, предпочел уступить место.

Вскоре после этого, шагая руслом реки с полными руками крысиных ловушек, я вновь столкнулся с Эдуардом, который с отвращением понюхал меня и нырнул в кустарник. Решительно судьба благоволила ему, и его салу еще не скоро предстояло заполнить наши бидоны!