На острове

Когда я вынырнул из комнаты, мама уже готовила завтрак. Выдала мне полную тарелку оладий и бекона, а после того, как я наелся, мы все расположились в гостиной. Четырнадцатилетняя Грейс сидела рядом со мной, а Алексис, которой недавно исполнилось двенадцать, устроилась у моих ног.

Я рассказал родным обо всем: о Мике, авиакатастрофе, зараженной воде, жажде и голоде, акуле, болезни, цунами – и ответил на все их вопросы. Мама снова расплакалась, услышав, как я чуть не умер от неизвестной заразы.

Позже девочки отправились спать, а я остался наедине с родителями.

– Ты даже не можешь представить, каково это, Ти-Джей, – сказала мама. – Думать, что твой сын мертв, и вдруг услышать его голос в телефонной трубке. Если это не чудо, то я даже не знаю, что тогда.

– Конечно, это чудо, – согласился я. – Анна все время мечтала о дне, когда мы сможем вам позвонить. Ей не терпелось сообщить всем, что мы живы.

Впервые за вечер в комнате повисла тишина.

Мама кашлянула.

– А какие у вас с Анной были отношения? – спросила она.

– Именно такие, как ты думаешь.

– И сколько тебе было лет?

– Почти девятнадцать, – отрезал я. – И знаешь что, ма...

– Да?

– Это была исключительно моя идея.

Глава 45 – Анна

Мы заглянули в туалет, потому что мне отчаянно требовалось высморкаться и промокнуть глаза. Сара протянула мне бумажные салфетки.

– Мне следовало догадаться, что с родителями что-то случилось, ведь их номер телефона не работал. Ты тогда сказала, они продали дом.

– Я сказала, что дом продан. Мы с Дэвидом выставили его на продажу сразу же, как вступили в права наследования.

Я наклонилась вперед, держась за раковину-столешницу.

– Что с ними стало?

– У папы случился еще один инфаркт.

– Когда?

Сара ответила не сразу:

– Спустя две недели после авиакатастрофы.

Я снова разревелась.

– А с мамой что?

– Рак яичников. Она умерла год назад.

Снаружи Дэвид что-то прокричал. Сара на секунду высунула голову за дверь, затем вернулась и сообщила:

– Сюда идут журналисты. Давай выбираться из аэропорта, если не хочешь с ними общаться.

Я покачала головой. Сестра принесла мне пальто и теплые ботинки. Я оделась, и мы пошли на подземную стоянку. Журналисты следовали за нами по пятам. Я вдохнула запах снега и выхлопных газов.

– А дети где? – спросила я на подъезде к дому Сары и Дэвида. Очень хотелось обнять Джо и Хлою.

– Мы отвезли их к родителям Дэвида. Завтра заберу. Они с нетерпением ждут встречи с пропавшей тетушкой.

– Чем желаешь перекусить? – спросил Дэвид.

Желудок заурчал. Выходя из самолета, я предвкушала застолье, но теперь горе сдавило горло, и вряд ли удастся проглотить хоть кусочек. Должно быть, Дэвид почувствовал мои колебания, потому что предложил:

– Как насчет бейглов? Я сбегаю, а ты поешь, когда проголодаешься?

– Звучит здорово, Дэвид. Спасибо.

Я сняла пальто и ботинки.

– Твоя одежда здесь, – сказала Сара. – Я сложила все, что привез Джон, в свободный шкаф в спальне. Там же твои украшения, обувь и кое-какие мелочи. Я так и не собралась с духом избавиться от твоих вещей.

Я пошла за Сарой по коридору к гостевой комнате. Сестра открыла шкаф, и я уставилась на свою одежду. Большая часть висела на вешалках, а кое-что было аккуратно сложено на верхней полке. Взгляд упал на светло-голубой кашемировый свитер, я коснулась рукава и удивилась, какой он мягкий и ласкающий на ощупь.

– Хочешь сначала принять душ? – спросила Сара.

– Ага, – кивнула я, схватила серые штаны для йоги и белую водолазку. И, конечно, голубой свитер. В угловой тумбочке хранились носки, лифчики и трусики. Собрав одежду в охапку, я закрылась в ванной и долго стояла под душем.

Вещи на мне болтались, но были знакомыми и теплыми. Я вышла в гостиную и устроилась на диване.

– Стефани уже едет, – сообщила Сара, протягивая мне чашку кофе.

Я улыбнулась, услышав имя лучшей подруги.

– Ужасно по ней соскучилась. – Я глотнула кофе. Что-то в него добавлено. – Ликер «Бейлис»?

– Подумала, что капелька спиртного тебе не помешает.

– Ладно, но только чуть-чуть. Сейчас я очень восприимчива к алкоголю. – Я сжала теплую чашку в ладонях. – И как мама справлялась после папиной смерти? – спросила я.

– Неплохо. Она отказалась продавать дом, поэтому Дэвид взял на себя работу во дворе, и мы нанимали дворника, чтобы чистил от снега подъездную дорожку и тротуары. Старались не дать маме почувствовать себя одинокой.

– И насколько серьезным был рак?

– Протекал не очень хорошо. Но мама боролась до самого конца.

– Ее определили в хоспис?

– Нет. Она умерла дома, как и хотела.

Мы допили кофе. Вернулся Дэвид с бейглами, и Сара заставила меня поесть.

– Ты кошмарно исхудала, – сказала она, намазывая сливочный сыр на бейгл, и вручила мне бублик.

Закончив с едой, мы вернулись на диван. Сестра включила радио и поймала волну классического рока. Затем протянула мне чашку свежего кофе, на сей раз без ликера. К нам присоединился Дэвид, и они с Сарой принялись расспрашивать меня о жизни на острове.