На Памире

К реке Рохац благодаря мулу мы спустились благополучно. Но при переправе через эту бурную, уже знакомую нам речушку Зайчик оступился, рухнул в воду, сбросил с себя Гулямада, бережно прижимавшего к груди собственные штаны, которые он желал потом надеть сухими, и ухитрился стряхнуть с себя вьюки. Наверное, их крепление ослабло при спуске. Зайчик и Гулямад выскочили на противоположный берег. Штаны Гулямада унесло. Вьюки, зацепившиеся за камень, удалось вытащить. Но… этот эпизод уже предопределил неудачу похода. Дело, конечно, не в том, что Гулямад остался без штанов: мой старый комбинезон понравился ему даже больше, чем уплывшая деталь гардероба. Беда была в том, что большая часть продовольствия, фотоаппарат, альтиметр и многое другое снаряжение от пребывания в воде пришли в полную негодность. После двухчасовой инвентаризации стало ясно, что нужно возвращаться.

И на этот раз добраться до Сарезского озера не удалось…

ПУТЬ ТРЕТИЙ

Парадом снова командовал Гурский. Теперь нас было пятеро. Кроме Гурского и меня в походе участвовали геоморфолог Р. И. Селиванов, его коллектор В. И. Андреев и рабочий ботанического сада Миралибек. Транспортным средством служили те же Зайчик и мул. На них была завьючена вся поклажа. Люди шли пешком.

Обсудив весь накопленный нами опыт продвижения к Сарезу, мы решили летом 1957 года идти наверняка, то есть южным путем, относительно торным. Путь шел через перевал Ляпгар на условном стыке между хребтами Рушанским и Северо-Аличурским, переходящими друг в друга без заметного перерыва.

Против кишлака Байкала, что стоит на Памирском тракте, мы переправились в три приема через Гунт, широко расплескавшийся здесь по каменистым перекатам, и пошли вверх по реке, начав свой путь с абсолютной высоты три тысячи метров. Было еще несколько переправ через притоки Гунта. Тропа становилась все менее заметной. Видно, не часто заходили сюда жители нижних гунтских кишлаков.

Сначала мы проходили мимо пойменных лесов Гунта. Потом свернули в долину реки Лянгар. По мере выматывающего подъема, не требовавшего, правда, никаких технических ухищрений, наши сапоги то шуршали по кустам полыни и жесткому ковылю, то хрустели по колючим растениям-подушкам и наконец стали поскрипывать по эдельвейсам и мелколепестникам. На высоте 4600 метров подъем кончился. Перевал Лянгар. Начали спуск в озерную котловину Уч-Куль, лежащую всего на триста метров ниже перевала. От котловины тропа ринулась вниз вдоль круто падающей реки, стекавшей к Сарезскому озеру. Высотные пояса пошли в обратном порядке На подходе к озеру в долине появились можжевеловые редколесья, кусты жимолости, шиповника, смородины, ивы. Тропа скатилась к отметке 3239 метров. Перед нами сверкал неправдоподобной синевой Ирхтский залив Сарезского озера. Весь путь от момента переправы через Гунт занял три дня. И… никаких приключений.

Вечером работники метеостанции угощали нас вкусной дикой козлятиной, пространно отвечали на наши расспросы о их жизни и работе, наперебой расспрашивали нас. По всему было видно, что нам рады. Не потому, что это мы, а потому, что гость в этих местах редок да и вообще на Памире гостеприимство традиционно и являет здесь свои лучшие образцы.

С утра начали работу, каждый свою. Я ползал по осыпям, уходившим прямо в воду залива. Таких гигантских осыпей я до тех пор не видывал. Добрых полкилометра по вертикали каждая, они почти целиком перекрывали склоны гор в окрестностях залива. На осыпях росло множество интересных для меня растений, и гербарная папка к концу дня едва вмещала собранную коллекцию. Чтобы взобраться на верхнюю часть осыпи, приходилось долго пыхтеть, преодолевая не только крутизну уклона, но и сползавшие под ногами камни. Зато вниз я скатывался за несколько минут. Перебирая ногами, в клубах пыли я скользил вниз вместе со щебнем прямехонько в воду. Она была до того прозрачной, что на подводной части склона на большую глубину был виден каждый камень. Бросил монету. Прошла чуть ли не минута, но мелькание серебряного кружочка в глубине еще виделось. Попробовал искупаться. Нырнул, но тут же выскочил как ошпаренный: вода была ледяная. Увидев меня одевающимся, Гурский поинтересовался, как водичка. Я сказал, что вода отличная. Он мигом скинул с себя все и кинулся в воду. Вынырнул, подмигнул мне и стал неторопливо плавать. Розыгрыш не получился.

Через несколько дней, закончив работу в окрестностях залива, решили сходить на Усойский завал — цель нашего путешествия. К вечеру надо было вернуться на метеостанцию, поэтому вышли мы чуть свет. Миралибек тащил на себе треногу, Андреев — теодолит, остальные загрузились рюкзаками с едой на день и снаряжением, а конь с мулом остались пастись возле метеостанции. Тропа сначала шла вдоль берега залива, потом стала очень круто забирать вверх, и мы выбрались на перевал Шадау.