На паутинке (СИ)

  - Если понадобится, то буду стрелять.

  - Мальчик мой, они ведь такие же как мы, только подневольные. Мы ведь ещё можем всех освободить, когда свергнем Семёрок.

  - И много вы освободили?

   Бертранд умолк. На его лице выразилась давно задавленная в себе мука.

  - Да, не важные из нас солдаты. Но мы те, кто остался, кто борется. Наверное, кажется, что подпольщики - все герои, раз не связались с Семёрками, что мы любим нашу родину больше жизни. Так и было, наверное, в первые годы. Теперь у каждого из нас своя причина бояться Семёрок, ненавидеть их и не смериться.

  - Если вы не солдат, то кто вы тогда?

  - Я?.. Я пианист. Давным-давно, миллион лет назад играл на эстраде, аккомпанировал Агнесс. А она пела.

  - Пела?..

  - Да, мы были прекрасным дуэтом. Выступали в кабаре и ресторанах, кочевали из города в город. У меня был чёрный смокинг, рояль, а у неё томное меццо-сопрано и платье с блестками. Никогда не думали, что нам будет так не хватать сцены... Но всё в прошлом, - он поправил шляпу на вспотевшем лбу. - Завтра вечером мы посадим вас на поезд из города.

  - На поезд?

  - Да, собирайтесь. Разрешения на выезд подделаны. Завтра за вами приедет Марк и проводит на станцию. Осталось всего один день потерпеть.

  - А папа? - вспомнила Альби.

  - Да, что с нашими родителями?

  - С ними всё хорошо. Родители очень просили о вас позаботиться, - нервно улыбнулся Бертранд. - Они сильно нам помогают.

   Миле хотел спросить "как это "помогают"?", но глянул на Альби и промолчал.

  - А это... - указал Бертранд на пакет, - чтобы вам не скучалось. Рисуйте, и не переставайте мечтать, как мы. Мечтать о свободе. Семёрки ведь только этого и хотят.

   Он ушёл, Миле закрыл дверь и вернулся к Альби. Начались сборы. Всё сказанное подпольщиком никак не могло улечься в душе. В облупленный чемодан Миле уложил бельё и дневник с ручкой, кое-что из продуктов. В свой багаж Альби сгребла рисунки и платья.

   Миле вскрыл пакет Бертранда. Внутри лежал переплетённый красной лентой альбом с плотными белыми листами.

  - Какой красивый! - подошла Альби.

  - Довоенный, наверное, - Миле развязал бант, разделил альбом поровну и отдал стопку листов Альбертине. - Я запишу наши сказки, а ты нарисуй к ним картинки.

   Альбертина взяла свою часть листов.

  - Но у нас только две сказки.

  - Ничего, я обязательно сочиню ещё. Для тебя сочиню.

  ***

  "Башни и минареты восточного города окутал зелёный туман. Тучи закрутились над куполами дворца, затихшими рынками и пустынными улочками. Ослик торопливо вёз тележку из города, а зелёный туман катился за ним по пустыне. В тележке сидела семья: отец, мать и двое детей. Отец громко пел волшебную песню, а из глубины тумана ему отвечал древний таинственный голос. Башни и минареты за колёсами телеги обрушились, городская стена развалилась на куски. От города остались только руины. Зелёный туман гнался за семьёй, огибал тележку полумесяцем, но не мог поглотить. Жена и дети подпевали отцу, пусть никогда не слышали его странной песни. И таинственный голос отвечал им угрозами из тумана и катился за семьёй неотступно.

   Даже ночью, когда они останавливались для отдыха: дети спали, ослик дремал, а отец пел защитную песню, а после него мать подхватывала до рассвета. И снова в путь.

   Спустя много дней они привыкли к голосу из тумана, как к пятому человеку в семье. Еда и вода кончились, но ни в сёла, ни в соседние города семья не заезжала. На все поселения падал туман, рушил каменные дома и стены, а люди в них пропадали бесследно.

   Когда дети и взрослые почти умирали от жажды, на горизонте сверкнула белая башня. Второй такой в мире нет, да и эта давно заброшена. К ней отец и повёл ослика, а тот из последних сил тянул расхлябанную тележку. Все вместе, и ослик тоже, они поднялись по лестнице. Песня эхом летала внутри белых стен, а жена с детьми повторяли волшебное заклинание.

   Туман подступил к башне. Зелёными клочьями скрыл пустую телегу, окутал подножье и поднимался всё выше и выше. Семья завела ослика на самый верх и пела, и ветер трепал их одежды, а солнце едва пробивалось сквозь зелёные клочья тумана. Но белая башня не рухнула от губительного касания.

  - Хватит! - прогремел древний голос. - Хватит, волшебник! Умолкни и прими свою кару за то, что разбудил меня песней!

  - Я разбудил тебя, потому что жители дворца и всех окрестных городов хотели получить твою силу! Но моя семья ни в чём не виновата!

  - Нет, вы ничего не понимаете, люди! Любой, кто скажет хоть слово из моего древнего заклинания, должен ответить жизнью! Пока звучит хоть один голос, поющий его, я не успокоюсь и не смогу крепко спать!

  - Тогда не трогай ни меня, ни семью, ни нашего ослика, а забери голос! Пусть волшебная песня замолчит навсегда, зато мы останемся живы!

  - Вот какой ты, хитрый волшебник? Ну что же, пусть так! Я вас пощажу, но отныне и впредь вы и ваши потомки не сможете вымолвить ни единого слова! И тогда..."

   Миле прервался - Альби едва не плакала.

  - Ты чего?