На пажити Богоматери. Монахиня Алипия (Авдеева)

Последний раз я была на могилке у Матушки с мужем и сыном Сережей 29 октября 1995 года, в день 7-й годовщины со дня ее кончины. Дня за четыре перед отъездом из дома я сильно заболела: болела печень, желудок, тошнота, сильная слабость, кушать я ничего не могла. Даже от кусочка просфоры мне становилось плохо настолько, что я думала и до Матушкиной могилки не доеду. В Киево-Печерской Лавре я причастилась, приложилась ко всем Преподобным Печерским, прося их помощи и укрепления, чтобы мне побывать на могилке у Матушки, попросить у всех прощения и попрощаться, так как думала, что я уже в последний раз еду на это дорогое и святое место.

С Божьей помощью еле-еле добрались мы до Матушкиной могилки. Там было много народа, люди пели панихиду, я подошла и стала сзади, мне тоже очень хотелось петь, но я не могла издать ни одного звука — не было ни голоса, ни сил. Обойдя людей, я подошла к кресту на Матушкиной могилке и приложилась к нему. В этот момент я благодарила и Господа, и Матушку, что дали мне силы добраться до могилки и тут же я почувствовала себя укрепленной, во мне появились силы и я стала петь вместе со всеми. Когда стали обедать, я пила вино и лимонад, ела подряд и жареное, и острое после четырехдневных тяжелых болей в печени и желудке. Муж и сын смотрели на меня с удивлением, предупреждая: «Смотри, чтобы тебе не было опять плохо». Но мне было так хорошо и радостно, что не хотелось уходить. Так милостью Божией и Матушкиной помощью я бодрствую до сего дня, дорогие сестрицы, о чем и свидетельствую лично. Простите меня и помолитесь за грешную Лидию.

г. Чернигов.

Воспоминания монахини С. Ф.

С матушкой Алипией я познакомилась в 1984 году — привели меня к ней сестры Флоровского монастыря. Хотя я и находилась в монастыре, но прописана была в пригороде. Хозяйка меня очень любила, приняла как свою родную. У нее был сын и, не знаю почему, она стала мне говорить: «Не все в монастыре спасутся, и в миру можно жить и спасаться, имея семью».

Поехала я к Матушке, а она кричит: «Ты что думаешь, что он твой дочка?» Стала рассказывать о себе, что она в молодости служила у одних людей: носила дрова, топила печи, все делала по дому, эти люди ее очень любили и, когда Матушка решила от них уйти, то они плакали: «Но я все равно от них ушел». Вскоре по молитвам Матушки меня прописали в монастыре и я ушла от своей хозяйки.

Говорит как-то: «Кто бы меня в церковь сводил». Я вызвалась. Не спросясь в монастыре, утром рано прибегаю к Матушке, а она кричит на меня: «Ты зачем пришел, ты что не знаешь как меня за монастырских бьют?» Я растерялась: «Так вы же просили, чтобы Вас в церковь сводить, вот я и пришла». Долго Матушка собиралась, но, наконец, пошли. Дошли до проспекта, машины с огромной скоростью летят в три ряда. Матушка подняла руку, перекрестила дорогу и пошла. Все машины остановились. Дошла до середины дороги, а тут машины в другую сторону несутся, остановилась и говорит: «Нет, тут не пойдем, пойдем там». Снова улицу перекрестила и пошла назад. Я за ней бегу, машин боюсь. Стали в другом месте переходить проспект. Снова крестом все машины остановила. На этот раз перешли . на другую сторону. Пришли в церковь, служба уже кончилась, купила много больших свечей, сама их расставила, ко всем иконам подошла, помолилась. Стали выходить, смотрю калитка открыта и ворота распахнуты. Матушка меня спрашивает: «Ты какими воротами пойдешь?» Я замялась, не знаю что ответить и говорю: «А я как и вы». «Значит Иерусалимскими».

Случилось мне поездить по святым местам. Поездка оказалась для меня тяжелой, много было искушений и переживаний. Вернувшись, пошла к Матушке, собравшимся у нее говорит: «Смотрите, этот человек много плакал». И все мои скорби как рукой сняла.

С одной сестрой мы приехали к Матушке, а ее дома нет. В сумке сестра привезла рыбу. Один кот, учуяв запах рыбы, стал забираться в сумку, сестра оттолкнула его и говорит: «Что ты такой нахальный, дадут и будешь есть со всеми».

Немного подождав, мы пошли на встречу матушке и увидели издали, как она повернула на свою улицу. Впереди нас, также навстречу Матушке, бежал кот, которого только что отогнали от сумки с рыбой. Подбежав к Матушке, кот стал жалобно мяукать, Матушка наклонилась к нему: «Что, что говоришь, девки обидели? Пойдем, пойдем, дам рыбы и будешь кушать со всеми».

30 октября у меня на душе было так тяжело, что я не могла находиться в келий и поехала к Матушке.

У нее было довольно много народа, она увидела меня и подозвала к себе: «Где ты был, я же умираю!» Я стала махать платочком, чтобы хоть немного облегчить ей дыхание. Она попросила: «Переверни меня». Я легко подняла ее на руки — тело ее уже не имело веса — это были живые мощи, кости обтянутые кожей. Высокая температура терзала это изможденное тело — жизнь в ней догорала.

Подошел А-др и сказал, чтобы я начинала читать Псалтирь. Матушка сделала движение, как будто хотела подняться: «Надо же на коленочки стать». Я предложила: «Матушка, можно я за вас на коленочки стану?»