На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает

Но мы выносим политические решения и отбрасываем в сторону первостепенные интересы секретной службы не только тогда, когда речь идет о любви и страсти. Кое для кого, кто в силу причастности к германо-германскому процессу думает отправиться в путь на свой страх и риск, мы держим двери открытыми. Когда профессор Курт Биденкопф получает разрешение на временную работу в Лейпцигском университете, то происходит это благодаря нашим решительным действиям за кулисами. Когда член бундестага Антье Фолльмер без осложнений прибывает в ГДР, то это мы занимаемся тем, чтобы открыть двери.

Такими акциями мы не хотим ни дестабилизировать Западную Германию, ни дезавуировать ведущих лиц. Конечно, мы не хотим также ликвидировать ГДР. Но сближение обоих немецких государств и дальнейшая разрядка напряженности между Западом и Востоком уже в нашем сознании.

ПИД и ППР

В начале 70‐х годов мой шеф Маркус Вольф поручает мне, руководителю отдела I, координировать оперативную работу Главного управления против ПИД и ППР. ПИД — так называется у всех секретных служб социалистических стран «политико-идеологическая диверсия», а ППР — это «политическая подрывная работа» противника. Эту часть нашей работы ведет центральная информационно-аналитическая группа министерства. Для Вольфа и меня выполнение этого поручения относится непосредственно к нашей работе. Аргументация очевидна. Противник сражается в «холодной войне» с применением идеологического и психологического оружия. Радио и телевидение Запада, а также увеличивающиеся личные контакты с приезжающими из ФРГ влияют на граждан ГДР. Мы должны вести разведывательную работу в учреждениях, определяющих политическую стратегию, направление и содержание влияния на Восток. Какие действия скрываются, например, с практической точки зрения, за провозглашенными Эгоном Баром перемена ми путем сближения? Министр иностранных дел Отто Винцер сходу заклеймил это как контрреволюцию в войлочных тапочках».

Разведка концентрируется на отдельных министерствах, которыми мы с давних пор занимаемся по оперативной линии — применительно к ПИД мы называем их «руководящие органы», на определенных ведомствах, подчиненных федеральной власти, на землях и партиях — их мы обозначаем как «исследовательские органы», на некоторых малочисленных избранных центрах, прежде всего в сфере средств массовой информации, — они зовутся у нас «исполняющие органы». БНД относится конечно, к ним, так как ее знание состояния общества в ГДР немало влияет на ПИД.

В начале 70‐х годов секретные службы социалистических стран приступают к более тесному сотрудничеству в этой области. Ответственными являются подразделения контрразведки. Они организуют конференции по ПИД, проводимые каждые четыре года. В январе 1974 года я лечу в Гавану, соответственно, четырьмя годами позже это будут Будапешт, Москва и Берлин. Обнаруживается, что МГБ занимается этой проблематикой в самом большом объеме, и это касается качества и количества охваченных объектов противника.

Советская, польская, чехословацкая, венгерская и болгарская стороны хвалят действия ГДР, но сами ограничиваются «Радио Свободная Европа» и «Радио Свобода», сборными страны, эмигрантскими организациями и секретными службами. К точке зрения ГДР ближе всех лишь Куба. Румынию все равно никогда не приглашают.

В середине 80‐х годов министр Мильке требует в связи с ПИД и ППР все больше информации из все большего числа учреждений. В начале 1985 года мы получаем от него распоряжение под названием «Борьба с вражескими точками и силами в оперативной зоне, работающими на подрыв ГДР и других социалистических стран (кроме империалистических секретных служб и криминальных банд по продаже людей)», разработанное центральной информационно-аналитической группой. В этом памфлете упомянуты 225 персон и учреждений.

Документ по своим требованиям так безбрежен, что мы не воспринимаем его особо всерьез. Наших оперативных сил просто не хватит, чтобы соответствовать ему. Да и исходный изложенных там соображений просто противоречит нашей практике. Не любое оппозиционное поведение, не любая высказанная критика, не любое негодование, не любой отказ управляются и организуются извне. Многое, что 80‐е годы происходит в ГДР, вне и внутри СЕПГ здесь же и взращено. Конечно, я не возражаю, не записываю свои сомнения, не ставлю это под вопрос. Все снова идет своим социалистическим путем. Мы отдаем команду наблюдать за новыми поименованными силами и реагируем только тогда, когда что-то происходит.