На перекрестке двух миров

В любом случае, вышло, как вышло, и оставалось ждать развязки, которая могла быть и к худу, и к добру. Наш отказ или согласие войти могли быть подозрительны в равных долях. Отказались, потому что было, чего опасаться, иначе зачем увозить беременную женщину туда, где для нее не будет необходимых удобств? Или же, наоборот, устроили поломку, чтобы войти. Но наше изумление после слов о невозможности продолжить путь было искренним, и именно на это я и надеялась. В любом случае, врать нам теперь придется много. И хорошо, что его светлость создал основу, от которой мы могли оттолкнуться.

Почувствовав мой взгляд, Нибо посмотрел на меня, улыбнулся и, накрыв руку, лежавшую на сгибе его локтя, своей ладонью, пожал ее. Я улыбнулась в ответ и отвернулась. Стоило продолжить игру прямо сейчас, или же наше молчание станет подозрительным. И я спросила негромко, но так, чтобы нас услышал Штоссен:

— Олив, как вы думаете, ваш брат и мой супруг не станет бранить нас за задержку?

— Вам только сейчас пришла в голову эта мысль? — насмешливо изломив бровь, спросил Ришем. Он явно оценил имя королевского фаворита, которым я его назвала. Признаться, я особо не выбирала. Сказала первое, что пришло на ум, потому что как раз имена мы не обдумали. Герцог усмехнулся и, понизив голос, но не настолько, чтобы его не услышал наш провожатый, продолжил: — Об этом стоило думать, дорогая, когда вы вцепились в меня клещом, требуя довести болезного господина.

— Но как же можно такое говорить?! — нарочито громко возмутилась я. — Это дурно! Не желаю слышать…

— Тихо, — призвал меня к порядку «деверь», — мы не одни, дорогая. Вы после мне выскажете, какой я дурной человек.

— Ваш брат добрей и благородней вас, — ответила я и отвернулась.

— Ну, конечно же, — фыркнул его светлость и добавил с патетикой: — Этот святой человек! Этот ваш светоч!

Я остановилась и воззрилась на него с искренним изумлением. Герцог в ответ скрестил на груди руки и ответил упрямым взглядом. Остановился и Штоссен. Обернувшись, он в молчании наблюдал за нами.

— Вы… вы не смеете так говорить о нем, — дрогнувшим голосом, ответила я, а после плаксиво скривилась: — Это же ваш брат, Олив! Как вы… — и спрятала лицо в ладони, гадая, к чему Ришем устроил то ли сцену ревности, то ли выказал обиду.

— Ох, Данни, — растерянно пробормотал его светлость, чуть изменив мое прежнее фальшивое имя, и привлек меня к себе. — Простите меня, ради Богов, простите. Я просто взвинчен всей этой ситуацией. Простите, я не желал вас обидеть. Ну, успокойтесь же…

— Вы не любите вашего брата? — последовал неожиданный вопрос от Штоссена.

— Ну, что вы, — чуть ворчливо ответил Нибо. — Это же мой родной брат, и я, разумеется, люблю его. Просто несколько выбит из колеи.

— Жалеете, что помогли умирающему человеку, и это вызвало задержку?

— Отнюдь, — теперь в голосе его светлости пробилось возмущение. — Ни минуты не жалею, лишь досадую на то, что из-за проклятого колеса мы вынуждены задержаться дольше того времени, на которое рассчитывали. По возвращении меня ожидает важное дело, и мне с трудом удалось отложить его на определенный срок.

— Только это? — уточнил Штоссен.

— Только это, — подтвердил Ришем, и наш провожатый с укоризной произнес:

— В любом случае, вам стоит держать себя в руках и не расстраивать вашу невестку. По всему видно, что дама она тонкой душевной организации.

— Данни крайне мила, — теперь голос герцога потеплел, и я подняла на него взгляд. Он ответил улыбкой и вновь подставил руку: — Вы готовы продолжить путь?

Прерывисто вздохнув, я промокнула глаза костяшками пальцев и кивнула. Штоссен более не ждал, он вновь зашагал впереди, а мы последовали за ним, и Нибо еще какое-то время тихо ворковал со мной, продолжая «успокаивать».

— Больше никогда так не говорите со мной, — жалобно попросила я, и он заверил:

— Клянусь, дорогая. Я буду более терпелив и нежен… заботлив, простите.

— Я прощаю вас, — с ноткой кокетства ответила я и умиротворенно вздохнула.

Теперь можно было немного расслабиться, и я, чуть помолчав, решила поддержать веру в мою чувствительную натуру, потому от тревоги перешла к восторгу и умилению, раз уж «выплакалась и простила». Еще некоторое время я уделила восторгу, рассматривая фонтаны, аллею и вообще это милое место, где мы оказались волей случая. Привлекла и нашего провожатого:

— О, господин Штоссен, позвольте выразить вам свое восхищение! Ваше поместье просто невероятно!

— Благодарю, — с полуулыбкой склонил он голову, не спеша опровергнуть своего владения чужой землей.

Впрочем, может мы уже успели познакомиться с первым танром? Кто знает… И я с новым интересом посмотрела в спину нашего провожатого. Если это так, то он и вправду совсем не отличается от любого из тех, кто окружает меня. С виду обычный человек, и заподозрить, что в этом теле обитает древняя сущность, совершенно невозможно. Хотя, конечно, вряд ли. Элькос говорил о магах, которые живут здесь и служат духам. Скорей всего, это и есть маг — наш современник.