На перепутье: Воительница (СИ)

От просмотра меня отвлекает внезапное прикосновение: Джон роняет голову на мое плечо. До ушей доносится слабое сопение. Не думаю, что фильм настолько скучный, учитывая, с каким интересом его смотрят Валери и Мэй, сидящие рядом с Джоном. Похоже, мужчина действительно вымотался.

Осторожно смотрю на него, чувствуя, как сердце тяжело ухает, нервно сглатываю. Откуда-то из глубины поднимается желание прикоснуться к его руке, на пару секунд почувствовать тепло, забрать капельку себе… Но меня останавливает взгляд Сэма. Он сидит рядом со мной, растянувшись в кожаном кресле, и потягивает через трубочку какой-то холодный напиток.

Они с Джоном братья, но такие разные, как лед и пламя. Отношения у них натянутые, это видно даже невооруженным глазом. И, кажется, только две очаровательные девочки — Валери и Мэй — оказались узелком между двумя нитями. Мирным договором между давними врагами.

Мне такое незнакомо… Мы с братом — моим наставником и лучшим другом — были крепко связаны. Потеряв его, я потеряла часть себя, потеряла нечто важное, что смягчало мой нрав, делало меня покладистой, а сердце наполняло теплотой. Теперь же от мягкости почти не осталось следа. Я стала той, кем так боялась увидеть меня мама, мой единственный теплый луч света. Я стала хуже отца: воином, не прощающим врагов, воином, который терял слух во время боя, отчего и не слышал ни мольбы, ни криков боли.

Как-то Тумахи призналась, что боится тренироваться со мной, боится видеть мою жестокость, которая не уходит даже во время тренировок. Почему-то только сейчас — когда меня покинули силы и сердце неожиданно размякло под давлением чужого мира — я вспомнила ее слова. Она была права: умирающая Норфия изменила меня. Мир, в котором практически не осталось красоты, мир, в котором царит огонь и боль, породил внутри меня настоящий хаос. Не потому ли мне теперь так легко?.. Меня тяготит лишь бремя долга, а ком беспощадности и кровожадности наконец исчез.

Пожалуй, это еще одна причина, по которой я могла бы остаться в новом мире. Я не хочу возвращаться к себе прежней. Боюсь, если мое возвращение затянется, я так и не решусь… К этому времени будет много всего, от чего я не смогу отказаться. Кого не смогу покинуть.

Любая сказка хороша тем, что в ней есть место чуду. Вот и этот фильм не обошелся без счастливого конца, не обошелся без тяжелых испытаний, за которыми последовала радость от возвращения дочери и гордость ее родителей. Хотелось бы мне того же… Чтобы мои испытания закончились столь же быстро, как у этой девушки-воина; чтобы не было тех шести лет, которые унесли всех моих родных, всех, кого так любило мое сердце и в ком нуждалась душа.

Но реальность ловко смахивает наваждение. Фильм заканчивается, и мы покидаем зал.

Пока Джон покупает Мэй напиток, а Валери задерживается в уборной, мы стоим с Сэмом у стеклянного заборчика, рядом с движущейся лестницей. Я и сейчас чувствую на себе его заинтересованный взгляд, но стараюсь не обращать на него внимания. Вместо этого рассматриваю большие стеклянные шары, свисающие с широкого свода здания, и людей, которые, несмотря на поздний час, гуляют, бродят по торговым точкам, разговаривают и ужинают в небольших открытых заведениях.

Но на одном наблюдении мужчина не останавливается: он вдруг облокачивается на перила и пододвигается ко мне, так, что теперь между нами остается крошечное расстояние.

— Как вам фильм, Наари? — спокойным, но достаточно твердым голосом спрашивает он.

Осторожно бросаю на него взгляд и замечаю, что он смотрит не на меня, а прямо перед собой. Он выглядит немного моложе своего брата. Возможно, он младше его на пару лет, ровесник Валери, но глаза его, такие же темные, как и у его родных, хранят жгучий холод. Кажется, что он абсолютно ко всем равнодушен. Кроме Мэй — рядом с ней его светлое лицо озаряет улыбка.

Нет, все же я ошибаюсь. Сейчас его поведение нельзя назвать холодным и отстраненным. Сэм нервничает. Я вижу, как он покручивает серебряный браслет у себя на запястье, похоже, с нетерпением ожидая от меня ответа.

— Мне понравилось, — говорю тихо спустя недолгую паузу. — Меня восхитил поступок девушки.

— Неужели? — слегка удивленный взгляд впивается в мое лицо, по спине пробегает неприятный холодок. Никак не могу понять, почему этот человек вынуждает меня чувствовать себя беззащитной. В одном его взгляде кроется некоторая угроза. — А мне этот поступок показался глупым и недальновидным…

??????????????????????????

— Почему же?

Мужчина хмыкает в ответ, поправляя ворот черной кожаной куртки.

— Она бросила дом, семью. Навлекла позор на своего отца. Что было бы, если бы она пала в бою? Погибла бы, так ничего и не добившись? Никто бы о ней даже не вспомнил. Никому ненужная жертва.

Отчасти я с ним согласна. Но лишь отчасти.