На пересечении

— Я не чернокнижник! — воскликнул доктор. — Твои прихлебатели должны были почувствовать мою энергетическую силу. Она светлая. Я не маг в истинном понятии этого слова, я лишь могу лечить людей с помощью простых заклинаний. Уменьшить боль или замедлить кровотечение. Разве для этого нужны черные предметы? Как вы подсунули его в мой дом, мерзавцы? Куда запрятали?

— Вот и заладил любимую песню чернокнижников, — вмешался Баркал. — Подкинули, подставили… Как можно подставить того, кто способен магически лечить людей и чувствовать энергетику темных предметов?

— Значит, вы подложили его, пока меня держали в замке. Подлецы! Есть в вас хоть что-то человеческое?

Теперь уже в разговор вступил Рикид.

— Не дерзи нам, старик. Мы — не ярмарочные фокусники, чтобы терпеть подобное обращение. Я — ученик Аориана, одного из величайших магов в истории. Неужели ты действительно смеешь обвинять меня в столь низких деяниях?

— Ради денег вы еще не до того опуститесь. Сколько вам заплатили Кальонь за ваши выходки?

— И эти песни поют чернокнижники, — Баркал снова усмехнулся. — Вы бы хоть что-то новое придумывали для разнообразия.

— А вот и еще один униженный мученик! — Элубио даже всплеснул руками, увидев, как в обеденную вводят господина Закэрэль.

Отшельник был единственным, чье лицо выглядело каким-то отстраненным, словно он вообще не понимал, что происходит. На шее его красовалась такая же печать, как у Клифаира, но Лархана, казалось, это не тревожило. Он огляделся по сторонам, а затем, словно провинившийся ребенок низко опустил голову.

— Ну же, ведьмолюбец, скажи хоть слово, — потребовал Кальонь, переключившись на Закэрэля. — Может, из тебя получится выдавить что-то поинтереснее мольбы и угроз?

Отшельник лишь пожал плечами, не видя смысла отвечать. Все его мысли были обращены к лесу, к его саду, где он выращивал яблоки для оленей, к зайчихе, которая недавно обзавелась потомством и, конечно же, к раненой косуле.

— Я виноват только в том, что приехал в город, — наконец произнес Лархан. — Это самое неразумное из того, что я когда-либо совершал. Я попросту не понимаю вас, людей. Звери честнее. Они рычат, прежде чем наброситься, взрывают копытом землю, шипят. Зверь никогда не ластится к тому, кого хочет укусить. А люди…

— Да, не зря тебя называют странным! — воскликнул Элубио. — Родон, кто тебя вообще окружает? Чокнутые да слабаки! И ты хотел править городом с такой поддержкой? Кто там у тебя еще остался? Ах да, этот приезжий докторишко, на которого твоя дочь хотела меня променять! Верно, Найалла? Какой же у тебя, однако, паршивый вкус! Приведите мне этого северного пса, я заставлю его вылизать мне сапоги и отпущу восвояси. Готов поспорить на свою жизнь, что он даже не обернется, чтобы посмотреть на свою «любимую».

Но внезапно на лицах магов, присутствующих в зале, отразилось беспокойство. Энергетика замка разом сделалась сырой и холодной, запахло землей, отчего Рикид в тревоге поднялся на ноги. Он посмотрел на Клифаира и заметил, как печать на его шее потускнела и начала исчезать. То же самое происходило и с Закэрэлем.

— Проклятье! Инхир убит! — растерянно произнес Баркал. Он хотел было вновь наложить печать на пленников, но Рикид опередил его. Теперь оба мага выглядели едва ли не напуганными.

— Что вы стоите? Проверьте, что происходит! — воскликнул Элубио, не понимая, отчего такая реакция.

— Вы готовы остаться без защиты? — Рикид спросил это не потому, что он жаждал оберегать Элубио, а потому, что хотел избежать встречи с тем, чья магическая энергетика была настолько сильна.

— Объясните мне! — вскричал юноша, поднимаясь с места. — Проклятые идиоты! Что ты сделал, Двельтонь?

— Кажется, ты нашел чернокнижника, — ответил за Родона доктор Клифаир, и его губы тронула горькая усмешка.

Для господина Двельтонь эти слова не стали такой неожиданностью, как для других. Он давно подозревал Эристеля, но никак не мог найти доказательств. А теперь, видимо, северянину надоело прятаться. Что-то подтолкнуло его к действиям. Возможно, он наконец понял, что в ближайшее время его либо сожгут, либо разоблачат маги гильдии Аориана.

— Вы обыскали его дом? Там были черные предметы? — закричал Элубио, в ярости глядя на своих магов. Однако в его глазах Рикид отчетливо различил страх, который юноша тщетно пытался скрыть. Только сейчас Кальонь понял, что единственное, о чем он не поинтересовался, и о чем ему так и не доложили, была проверка жилища Эристеля.

— Гамель отправлял туда четверых людей, — тихо произнес Баркал. — Видимо, они еще не вернулись.

— Идиоты! Проклятые идиоты! Ни на кого нельзя положиться!

Элубио чувствовал, как его начинает охватывать паника. Он приказывал себе успокоиться, мысленно повторяя, что с ним находятся два сильных колдуна. Вот только уверенности на их лицах не было.