На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

— А с этими что? — спрашиваю я, указывая на область экрана с явно незанятыми кроватями.

— Они заблокированы, — ответил Майк. Вместо дальнейших объяснений он отмечает курсором мыши словосочетание над одним из заштрихованных прямоугольников, которое я сразу не заметил: «нехватка медперсонала».

Доктор звонит в отделение интенсивной терапии и убеждается, что койки там действительно нет. Потом она обращается в операционное и пульмонологическое отделение — безрезультатно. Только после этого набирает номер, указанный в карте пациента.

— Здравствуйте, меня зовут доктор Ютта Кляйн. Могу ли я поговорить с госпожой Либих, дочерью Отто Стахедера? — она кратко объясняет, когда и почему Отто Стахедер был доставлен сегодня из дома престарелых в отделение неотложной помощи, а затем переходит к сути: — Если текущая динамика будет продолжаться, нам очень скоро придется принять решение, будем ли мы осуществлять искусственную вентиляцию легких с целью лечения вашего отца. В карте вашего отца есть документ, который, по-видимому, он сам подготовил и согласно которому не хочет никаких «искусственных мер для продления жизни». К сожалению, это очень общая формулировка. Вот почему я должна и хотела бы проконсультироваться с вами как уполномоченным представителем по этому вопросу.

— Почти треть отделения интенсивной терапии не работает из-за нехватки персонала? — спрашиваю я Майка приглушенным голосом, пока врач слушает ответ женщины на другом конце провода.

— Так и есть, — говорит он. — Индекс нагрузки на персонал там особенно высок.

«Медсестра может ухаживать за двумя с половиной пациентами в дневную смену и тремя с половиной пациентами в ночную смену. Если медперсонала не хватает, соответствующее количество коек блокируется».

Мне не нужно спрашивать Майка, почему не хватает персонала. Достаточно время от времени включать новости, и вы неизбежно услышите о кадровом кризисе в сфере медицинского ухода в Германии. Я слышал, что некоторые учреждения и клиники предлагают сменным сотрудникам щедрые выплаты, а другие работодатели теперь назначают премии тем, кто привлекает к работе новый сестринский медперсонал. Теперь, видя план загруженности на экране, я понимаю, что именно на практике означает выражение «нехватка обслуживающего медицинского персонала»: полностью оборудованные и готовые к использованию койки интенсивной терапии должны оставаться пустыми, даже если они срочно необходимы, а дорогостоящая узкоспециализированная инфраструктура, созданная для облегчения страданий и спасения жизней, вынуждена стоять без дела.

— Мне нужно еще кое-что вам сказать, — добавляет доктор, когда дочь заканчивает говорить. — На данный момент у нас нет бесплатной койки в интенсивной терапии. Это означает, что, если мы интубируем вашего отца, его придется перевести в другую клинику, где за ним будут круглосуточно наблюдать. Да, я понимаю, что вы сейчас в отпуске, но… К сожалению, у нас нет времени, решение нужно принимать сейчас… Хорошо. До свидания.

Ютта вешает трубку и с глубоким вздохом падает на подлокотник своего рабочего кресла.

— Дочь в отпуске с семьей, — говорит она. — Они вернутся домой на следующей неделе, тогда она хотела бы снова повидаться с отцом.

— И что теперь? — спрашивает Майк.

— Она сказала, что должна подумать об этом. Я ей сообщила, что у нас нет времени, так что сейчас она будет разговаривать со своим братом. Будем надеяться, что это не займет много времени. Но в любом случае надо подготовиться к переводу пациента.

Терапевт снова берет трубку и звонит в клинику, расположенную примерно в десяти километрах, где также есть отделение интенсивной терапии. После короткого диалога становится ясно, что там имеется свободная койка с системой мониторинга. Нет никаких препятствий для перемещения господина Стахедера.

Монитор наблюдения издает сигнал тревоги. Насыщение крови кислородом пациента в пятой палате еще больше снизилось: теперь его дыхание настолько поверхностно, что концентрированный кислород, поступающий через носовой зонд, не достигает сосудов. Ютта снова берет трубку и вызывает врача и санитаров.

Теперь Майк должен позаботиться о пациентке, страдающей от сильных спазмов в животе, которую только что привезла коллега из приемного отделения. Я следую за ним. Зарегистрировав ее показатели и взяв образцы крови, он спрашивает, может ли она сейчас сдать анализ мочи. Получив положительный ответ, мы выходим из кабинета. Я отношу образцы крови на пункт для отправки в лабораторию. Результаты анализа можно будет проверить через соответствующую программу примерно через час. Когда я через несколько минут возвращаюсь, Майк снова разговаривает с Юттой о господине Стахедере. Судя по всему, его дочь тем временем сообщила что-то новое.