На пороге

Она уставилась злыми глазами.

– А ты откуда знаешь?

Я фыркнул.

– Ты совсем дикий человек! Великий Ленин сказал, что самое важное из искусств – это кино, а в фильме «Схватка над морем» снайпер как раз и стреляет из «Сэвиджа». Меньше бы шлялась по ночным клубам и подпольным боям без правил, тоже посмотрела бы этот шедевр от Асилума. Говорят, на «Оскара» выдвинут, что давно пора. Это же Асилум, а не какой-то зачуханный Мэтро Голдвин Майер…

Она не слушала, быстро сбегая по ступенькам, хотя, думаю, название фильма запомнит, чтобы поймать меня на брехне, что закончится очередным обломом, там в самом деле роскошная девка с вот такими и в мокрой-премокрой майке красиво стреляет из «дакота лонгбоу», всякий раз откидываясь и встряхивая ими плавно так и настолько ритмично, что больше уже ни на что и не смотришь.

Автомобиль не сказал ни слова, когда мы вышли из небоскреба и вяло плюхнулись на сиденья, хотя по нам видно, что облажались. Ингрид ткнула пальцем в экран монитора, указывая, куда ехать и оставив право выбора маршрута за электронным мозгом.

Я где-то ослабил контроль, новый выброс монбланов информации в мозг ударил как тараном, накрыл, засыпал с головой, я с ужасом ощутил, что если вот прямо сейчас не справлюсь, то через минуту на моем месте будет бормочущий и всхлипывающий придурок, что снимает с себя чертей и видит инопланетян.

Ингрид заметила что-то, спросила с беспокойством:

– Тебе плохо?.. Побелел весь… Дать таблетку?

– Нет таких таблеток, – прошептал я и закрыл глаза, – но есть мы… наша воля… наша сила… мы выше… мы рулим… блин, я же венец творения, а не тварь дрожащая!

Она выждала, а я постепенно перекрывал канал за каналом в мозгу. Мы то, чем нас делает наша воля… или не дает сделать безволие, постепенно стало легче, а головная боль отпустила.

Ингрид посматривала встревоженно, переспросила еще разок:

– Лучше?.. Морда начала розоветь… а то был как покойник.

– Это у меня реакция на грубость, – прошептал я. – На твою и… вообще на грубость бытия и вселенной. Интерфейс мог быть и подружественнее… Можно начать улучшать мир с тебя.

Она фыркнула.

– Я само совершенство!

– Кто бы сомневался, – согласился я.

– Рада, что признал.

Впереди показалась автозаправочная станция, я кивнул в ее сторону.

– Заедь на минутку.

– В ухо? – спросила она деловито. – В какое?

– Узнаю нашу самую гуманную, – сказал я. – Вижу, какое ты совершенство. Вон туды заедь!

– У меня почти полный бак, – напомнила она.

– А у меня пустой, – пояснил я. – В верхней части. Умру, если не сожру сейчас хотя бы бутерброд.

Она сказала озадаченно:

– Думала, ученые только шоколад жрут, он же для каких-то там мозгов.

Автомобиль ринулся было под навес заправочного модуля, но Ингрид торопливо велела проехать к крохотному кафе, где водилы успевают схватить бутерброд и стакан кофе, пока их машины заправляют бензином или дизелем.

Я выскочил, как только автомобиль остановился. В желудке не только квакает, но почти голодные спазмы, а когда влетел в крохотный магазинчик, то чувствовал близость к голодному обмороку.

Ингрид вскинула брови, когда я ввалился в машину и рухнул на сиденье, прижимая к груди четыре бутерброда с толстыми кусками мяса.

– С ума сошел? Я столько не съем!

– Вообще-то это я себе, – пробормотал я, – но если хорошо попросишь… один могу дать… отрывая от сердца.

Она покачала головой.

– Один возьму, но только для того, чтобы ты не лопнул. А то вдруг понадобишься, а ты весь лопнутый. И салон потом чистить.

– Я худой, – пробормотал я, – не так уж и много придется…

Глава 10

Едва выехали на дорогу, засветился экран, побежали данные из аналитического отдела полицейского участка, там уже просматривают записи не только этого небоскреба, но и соседних.

Ингрид процедила сквозь зубы, что нам везет как утопленникам, никто не выходил из здания со снайперской винтовкой в руках.

– Да еще так, – согласился я, – чтобы следом по асфальту волочился парашют. Без такой приметы вашим спецам трудно будет заметить снайпера?

– Не остри, – огрызнулась она, – дело серьезное.

– Чё, правда?

– Смотри, – сказала она, не реагируя на грубость, – остальные тысячи входящих и выходящих смотрятся вполне прилично!

– А преступники все должны быть со зверскими рожами?

– Но компьютерная программа, – возразила она, – что сличает лица всех попадающих в кадр с фотографиями разыскиваемых преступников, ничего не нашла… Позовите Колесниченко!.. Игорь, слушай, прогони все лица, попавшие в кадр, через твои дополнительные проги. Надо сличить с фотографиями тех, кто живет в том доме или давно уже ходит к кому-то на вязку.

Из динамика донесся тяжелый вздох и безнадежный голос:

– За какой срок?

– От вчерашнего дня, – сказала она. – Всех, кто приходил раньше, временно отсеять. А кто сегодня впервые… их в отдельный файл.

– Будет сделано, – донесся ответ.

– Почему без видео? – спросил я. – Он там без штанов?

– Ну и что, – ответила она, – если жарко? Но он видит нас, а ты для него посторонний. Посторонним не стоит без острой необходимости знать, кто у нас работает в секретном отделе и что делает.

Я фыркнул.