На пороге

И уже не Жоржик, а Георгий Авилов, что Джорж, Георг и много других модификаций, что произносятся куда как уважительнее.

Следователей двое, то ли для игры в хорошего-плохого, то ли следят друг за другом, а потом стучат по одиночке руководству. Один массивный и вальяжный, по его виду уже готов занять кресло повыше, сложить обязанности на толковых помощников и жить в свое удовольствие, второй худой и жилистый, этот еще боец, такие на ходу подметки рвут, сел напротив Авилова, впившись в него острым взглядом, а вальяжный стоит в сторонке, как бы наблюдая и оценивая, дескать, он хоть и стоит, но по рангу выше…

Я услышал, как Авилов говорит с тоской в голосе:

– …не понимаете, что все бессмысленно, если нет бессмертия?.. Все, чего я достиг, что сумел… все исчезнет вместе со мной! Зачем качал мышцы, собирался поступить в универ?.. Как только откину копыта, меня не станет. И весь мир для меня исчезнет. Как исчезну и я. Только потому я и принял предложение помочь… ну, в том деле.

Жилистый проговорил с сочувствием:

– С такими взглядами… гм… да, понимаю. Интеллигент. Жизнь всего дороже. Но насчет кражи гранта ты узнал совсем недавно? После того как вас захватили?

Авилов буркнул:

– Ну да, и что?.. А я раньше был сторонником этого, как его… семинаризма!

– Сингуляризма, – поправил жилистый, но, судя по его глазам, сам усомнился в точности термина, тут же спросил: – И что тебе сказали?

Авилов сдвинул плечами.

– Только то, что прокричал тот, который выследил нас. Что мы якобы украли двадцать миллионов долларов! С ума сойти. Теперь понимаю, почему все провалилось.

Вальяжный поинтересовался густым голосом высокого начальника:

– Почему?

– Потому что мы готовились прикрыть какую-то мелкую кражу, которую, скорее всего, вообще не заметят. А если у вас что-то получится, то пошлете пару самых тупых полицейских. А за двадцатью миллионами, понятно, вы бросили лучших… А уже здесь мне сказали, что кому-то захотелось дожить до бессмертия. Я подумал и… проникся.

Ингрид прошипела мне тихонько:

– Найду и удавлю того, кто пускается в такие пояснения! Здесь мы получаем сведения, а не от нас!

Вальяжный спросил лениво:

– Что, в самом деле жизнь так дорога?

Авилов вскинулся.

– А вы? Разве для вас не так?..

Вальяжный смолчал, зато жилистый произнес строго:

– А я вот все еще чувствую себя веточкой, а то и вовсе листиком на могучем древе своего рода. Одни листья живут свой срок и опадают, на их месте вырастают другие, а само дерево растет и мужает. Потому листку хоть и не хочется умирать, но он понимает, что отмирает только его часть, а остальное перешло в ствол, а потом весной снова возродится в новом листочке… Скажи, почему нигде не засветили украденные те первые восемь миллионов?.. Пять лет назад, с ума сойти!.. Я бы на другой день начал покупать дворцы и яхты…

– А зачем мертвецу яхты?

Жилистый переспросил живо:

– Полагаешь, тебя сразу грохнули бы подельники? Которых ты обвел тоже вокруг пальца?

Авилов вздохнул.

– Не понимаете… Мы все мертвецы. И вы тоже. Да-да, вы.

Жилистый вскинул брови.

– Почему я?

– Я же говорю, – повторил Авилов замогильным голосом, – все мы мертвецы, потому что умрем. Какая разница, что сейчас пока что живы?.. Это ненадолго. Через несколько лет, пусть даже через пару-тройку десятков все умрем. Потому какая разница, был я богатым или бедным, красивым или уродом, умным или не совсем…

Жилистый потряс головой.

– Погоди-погоди. Что-то не врубаюсь. А при чем здесь двенадцать миллионов?

Авилов посмотрел на него со снисходительностью и жалостливым презрением.

– Прогнозы не читаете?

– Прогнозы погоды?

– В задницу погоду, – сказал Авилов с видом полнейшего превосходства. – Прогнозы тех, кто зарабатывает мозгами, а не как мы… Через пятьдесят лет в их лабораториях создадут бессмертие! Те, кто сейчас гадит в пеленки, бессмертие получат даром, а вот мне, как и вам, до всеобщего и дешевого не дожить. Я наслушался этого, так что когда мне будет семьдесят пять, оно будет стоить от пяти миллионов до десяти!

Вальяжный сказал со стороны:

– Теперь понимаю, почему вы не истратили ни доллара. Но сейчас средняя продолжительность жизни уже восемьдесят два года…

Авилов помотал головой.

– Средняя!.. А в моем роду не было долгожителей. Наоборот, у нас все умирали в пятьдесят-шестьдесят. Конечно, они не заботились о сохранении здоровья, тогда моды не было… да и я о ней не знал, пока сюда не попал. Подумать только, чего только в полиции не узнаешь? В общем тот, кто спер восемь миллионов долларов, с этими копейками окажется в конце стотысячной очереди… но все-таки это шанс!

Жилистый сказал быстро:

– А если спереть еще двенадцать, то с двадцатью шансы выше?.. Но все-таки остается главный вопрос…

Авилов снова помотал головой.

– Я уже говорил, ничего не знаю!.. Указания получал по эсэмэске. Догадываюсь, что по одноразовому мобильнику.

Ингрид наблюдала за допросом неотрывно, я сказал ей вполголоса:

– Он играет, повторяет то, что слышал, на самом деле никакими идеями трансгуманизма не проникся… То ли прикалывается, то ли наводит на ложный след… однако сам того не желая, намек дал… Даже ниточку.