На пороге

– Словно некий источник попадает в те же частоты, которые мы слушаем. И, что удивительно, каждое такое событие имеет отражение в спектре! Гипотетически, – научник пробежался глазами по измеренным данным, – этим источником может быть артефакт. Если просчитать модуляцию, можно попробовать оценить его вклад в спектр…

– Артефакт, э-э, – Сергей почесал затылок, – невидим?

– В привычном понимании да. Невидим, неосязаем, и, возможно, нематериален.

– Это еще как?

– А вы думали, только камушки да органика могут быть носителями информации об аномалии? – Ученый взглянул, прищурившись, на ветерана. – Носителем информации может быть по определению не только физический объект, но и процесс. Сигнал.

Научный сотрудник потряс планшетом.

– Мы наблюдаем распределение вероятностей множества состояний, которые соответствуют определенным событиям. В данном случае резонансным поглощениям энергии на выявленных нами частотах. Сигнал, как известно, связан с событием энергетически, а значит, переданная или запасенная в виде сигнала энергия прямо пропорциональна количеству информации, которое мы можем извлечь!

– А разве мы можем что-то из этого извлечь? – фыркнул Равлик. – Это же просто… помехи.

– Энтропия! – поднял указательный палец доктор. – Количественная мера информации, иными словами. И знаете, почему мы можем говорить о ней лишь в терминах статистики и распределения вероятностей?

Ученый обвел руками полукруг.

– Все это чистейшее проявление хаоса на микромасштабе. Как я уже говорил, наши приборы тоже вступают во взаимодействие с аномальным проявлением. Каждый акт измерения непременно меняет состояния частиц, влияет на ход события, которое мы пытаемся сопоставить с конкретным состоянием. И что получается в итоге?

Равлик махнул Тритию, который, расслышав возгласы ученого, обернулся.

– Помехи, неисключенную погрешность! Таким образом, невозможно измерить что-либо со стопроцентной точностью – неопределенность, царящая в мире частиц, сказывается на наших наблюдениях в макромире, понимаете?

– Прямо как в вашей гипотезе. – Дезертир, подойдя, вручил Чайкину свое устройство.

– Именно! В этом и весь смысл, понимаете? Нащупать эту связь…

– Мы тут закончили? – вздохнул Равлик, поморщившись: в висках уже неприятно кололо. Электромагнитные поля, похоже, вступали во взаимодействие уже с самой нервной системой.

– Думаю, с этой аномалии данных достаточно, – кивнул научник.

Троица не спеша двинулась обратно к лагерю.

– Знаете, по старой традиции первооткрывателям предоставляется возможность давать свои названия, – пыхтел позади Сергея ученый. – Предлагаю выдержать и традицию относительно названий в Зоне – их дают на славянский манер, когда это возможно.

– С таким у меня плохо, – отозвался Тритий, замыкающий отряд.

– Давайте вместе подумаем, как можно емко и во всех красках охарактеризовать то, что мы увидели. Подумайте, это название будет на всех картах аномальных зон!

– «Сварга», – буркнул ведущий, сворачивая на тропку, спускающуюся к берегу.

– Это производное от Сварога? А что означает?

– Понятия не имею. В книжке какой-то видел. Фэнтезийной.

– В принципе, ничего… Чувствуется что-то возвышенное и мощное! Запишу.

На месте сталкеры принялись располагаться для обеденного приема пищи. Вояка уселся подле валунов, подмяв под собой смесь песка и хвойных иголок, склонился над разогретой порцией перловой каши. Равлик разместился ближе к воде у рюкзаков, рассматривая пологие склоны противоположных берегов. Чайкин все это время копался в приборах.

– Алексей, еда стынет, – отвлек доктора Тритий, улыбнулся, указав на контейнер, от которого тянуло мясным.

– Да, да, секунду.

Привалившись немногим позднее рядом с бывшим солдатом, научный сотрудник принялся за съестное вместе с ним.

– Действительно, – ученый умудрялся и жевать, и говорить одновременно, – это что-то новенькое по части аномалий. Совместное действие гравитационных и электромагнитных полей обладает интереснейшей сигнатурой, не присущей таковым по отдельности. Быть может, данные с приборов вовсе не всецело отражают ее… Артефакт, который мы регистрировали, может заключаться как в самом сигнале, так и являться частью чего-то большего.

Равлик, раздумывающий о том, что артефактам необязательно быть «отходами» аномалий, как он раньше считал, невольно прислушался.

– Можно представить себе объект, находящийся, скажем, в другом измерении, скрытом от нас, и вибрирующий на такой частоте, чтобы определенным образом «просачиваться» в наше трехмерное пространство, – продолжал Алексей. – Самое интересное, что топологические дефекты в пространстве-времени могут привести к таким образованиям! Вообразите, как бы мог выглядеть такой артефакт! А какие свойства могли бы у него проявляться…

Нахмурившись, Сергей не сразу осознал, как сжимает рукоять пистолета. Явив тот на солнечный свет, старожил долго вглядывался в ребристые поверхности, изгибы соединений, залепленные грязью, будто стараясь увидеть скрытое от глаз.