На пороге

С тех пор как весь мир вокруг него взял за привычку непредсказуемо меняться, каждый раз оставляя его за бортом, Чёрный всё сильнее чувствовал одиночество. Одиночество не личности среди чужих людей, а одиночество перед лицом всей Вселенной. Ощущение это становилось сильнее, когда ему казалось, что он начинал обретать равновесие в новом своём положении.

Интернет не давал ни малейшей подсказки. А люди вокруг? Были ли они настоящими или являлись продуктами его бреда? Эта мысль появлялась у него и раньше, но со временем становилась всё назойливее, вызывала всё больше тревоги. В попытке избавиться от неё Чёрный решил поговорить с Сергеем. Тот выслушал его историю молча, не прерывая. Чёрный, разумеется, обошёл самые острые углы и приуменьшил роль Ланы. Но судя по этому сосредоточенному молчанию, его новоиспечённый напарник был впечатлен. Сергей поглядел на него с сомнением, качнул головой:

– Никогда не слышал ничего подобного. Sci-fi[24] и только. Ну с предсказаниями тема известная, но вот с переменами окружающего – любопытно… А ты можешь спровоцировать такую перемену прямо сейчас?

Чёрный покачал головой, начиная жалеть о том, что поделился своей тайной:

– Я это не контролирую. Иногда всё изменяется сильно, иногда – не очень. Кроме того, есть большой шанс, что ты изменишься вместе со всем остальным. И ничего не вспомнишь. Даже что мы вообще знакомы. Вдобавок мы можем оказаться в разных точках на карте и… – Он оборвал себя на половине фразы и продолжил совершенно другим тоном: – Троян активирует кейлоггер, когда пользователь заражённой машины запрашивает соединение с сервером ВоВ…

Мягкой походкой Син Вей подошёл к их столу. С минуту он слушал, как Чёрный объясняет свой план атаки, затем постучал длинным ногтем на мизинце по столешнице:

– Самое опасное в желаниях, что они иногда осуществляются, – начал он философски. – Я доложил Гао Хуану о тебе и твоём поведении. Он заехал сюда по делу и решил при этом сам с тобой встретиться, чтобы решить, что с тобой делать. Он сейчас поднимается. – Син Вей помедлил, затем добавил с хитрым блеском в глазах: – Пусть тебя не вводит в заблуждение его внешний вид – он с нами с самого начала присоединения и занимает очень высокое положение. В твоих интересах вести себя учтиво. Ему неведома жалость. Особенно к провинившимся.

Чёрный выслушал речь без особого волнения, хоть замечание о внешнем виде начальника Син Вея его несколько озадачило. В любом случае у Чёрного был план. Он был уверен, что сможет предложить этому Гао Хуану сделку.

В дальнем конце зала началось движение. Подневольные работники-русские вскакивали с мест и замирали почти по стойке смирно. Мелькнула военная форма китайских солдат-охранников. Между ними шёл человек высокого, особенно среди окружавших его солдат, роста. Он сделал ещё несколько шагов, повернул голову. И его глаза встретились с глазами Чёрного. Чёрный замер. Он ещё не различал деталей лица, но этот свинцовый омертвляющий взгляд не узнать было невозможно. Чёрный ещё боролся с оцепенением, вызванным шоком, а обладатель взгляда уже действовал – рука его метнулась под полу пиджака, выдёргивая оружие, ноги пришли в движение, рот задвигался, выплёскивая с акцентом, но на китайском:

– Да та де тоу! Да та де тоу!

Син Вей, ошеломлённый, по-видимому, ненамного меньше Чёрного, тут же ожил, захлопнул рот, и Чёрный почувствовал грядущий удар. У него не было времени даже отодвинуться. Тело всё ещё находилось в невольном параличе. Это было слишком. Это было невозможно. И в этом проявлялся какой-то неведомый принцип Вселенной. И вся Вселенная была чужой, была против него. Пуля, выпущенная Известиным, двигалась по плавной траектории, изящно вращаясь. Кулак Син Вея пришёл в соприкосновение с виском «Косыгина», но водоворот непринадлежности уже втянул Чёрного в себя.

Чёрный вздрогнул от леденящего холода и открыл глаза. В голове ещё висела дымка настроения от последних мыслей: «Подальше, только бы подальше. Где всего этого нет и не может быть». С величественно хмурого неба в лицо летели мириады снежинок – словно армада имперских истребителей из глубин космоса. Чёрный пошевелился, пытаясь сесть, и обнаружил, что для этого потребовалось неимоверное волевое усилие. Будто этот последний проход через «водоворот» высосал у него без остатка как душевные, так и телесные силы.

Несмотря на холод, величие открывшейся перед ним картины захватило Чёрного, заставив его замереть, очарованного. Справа равнина всё ускоряющимися прыжками переходила в горы, воткнувшими пики в тяжёлый сизый небесный свод. С другой стороны, совсем рядом, бесконечной молчаливой шеренгой выстроились могучие рослые ели в пластинах снежных доспехов. Тайга тянулась насколько хватало глаз, уходя в горизонт, где лесная дымка сливалась с низко висящими клубами туч. Оттенки елей напоминали морскую волну под северным небом. Тишина оглушала.