На пороге прошлого

– Ничего удивительного, – отмахнулась я. – На добро отвечают добром, если, конечно, есть совесть. И довольно об этом. Рассказывайте о Курменае. Вас отказались выслушать?

Магистр коротко вздохнул, но отказывать мне в изложении произошедших событий не стал.

– Вовсе нет, нас приняли. Но больше из любопытства, чем желая слушать. Это стало ясно с первых минут. Наш дайн был безукоризнен. И хоть каан ниже его по положению, но государь повел себя с ним как с равным…

Делегация из Айдыгера, возглавляемая самим дайном, вошла на подворье каана Курменая, как велят законы Белого мира, без оружия и с открытыми душами. Ягиры остались за воротами подворья, потому что их не звали, а так как это воины, то они, подчеркивая мирные намерения, и не пытались ворваться внутрь. Хотя стоит отметить, что в столь малом количестве их могли бы и впустить, однако позволено войти было только Танияру, сопровождавшему его хамче и халиму, который решил присутствовать при разговоре и помочь своему воспитаннику в его разговоре с правителем Курменая.

Каан встречал дайна в дайваре – месте, где проводился совет или принимали посетителей и жалобщиков. Он восседал на резном кресле с высокой спинкой, живо напомнившей магистру трон. Даже стояло это кресло на возвышении. На скамьях, расставленных вдоль стен, сидели человек десять – приближенные каана.

И когда айдыгерцы вошли, никто не поднялся на ноги и не пошел навстречу правителю государства, прибывшему издалека. Но тут Элькос сделал скидку на отсутствие церемониалов. Все-таки в Белом мире было намного меньше условностей, и никто не спешил их выдумывать и прописывать. Тем более и Танияр не казался оскорбленным подобным приемом. Напротив, он сам приветствовал каана легким поклоном головы, впрочем не получив подобного поклона в ответ.

– Милости Отца тебе и твоему тагану, каан Кашур, – первым заговорил Танияр. – Я пришел к тебе с важным делом…

– Так ты и есть тот, кого называют дайном? – прервал его голос, раздавшийся вовсе не от каана. Говорил один из приближенных.

– Да, я дайн Айдыгера, – чуть обернувшись, ответил мой супруг и вновь устремил взор на каана, намереваясь продолжить, но вновь его прервали.

– Что за слово такое – Айдыгер? – спросил другой приближенный. – Кто его придумал?

– Белый Дух, – ровно ответил Танияр. – Кашур, дело важное.

– Каан Кашур, – воинственно поправил его третий приближенный. – Так надо обращаться к каану Курменая.

– Курменай – первый среди таганов, и каан его велик, – встрял четвертый. – Хочешь говорить с кааном Курменая, помни о почтении.

– Кашур, у тебя слишком много языков, – всё еще ровно произнес Танияр. – Я пришел сюда не для того, чтобы слушать о величии. Илгизиты мерить не станут, у кого его больше. Они придут и сметут таганы. Покажи, где мы можем говорить наедине.

Приближенные повскакивали со скамей, но вовсе не потому, что услышали поминание общего врага.

– Кто ты такой, чтобы указывать каану Курменая?

– Ты какой-то дайн какого-то Айдыгера! Перед тобой каан Курменая, кланяйся ему, а не указывай!

– Ты взял в жены пришлую!

– Захватил чужие таганы, теперь на Курменай рот раскрыл?

Лицо дайна осталось бесстрастным, а вот магистр ощутил острое негодование. Если даже не упоминать, что оскорбляли человека, которому он поклялся верно служить, да и попросту успел проникнуться живейшей симпатией и уважением, то оставалась угроза миру!

И потому… наступила тишина. Приближенные каана хватались за горло, открывали рты, но из них не вылетало ни звука. Дайн обернулся к Элькосу, и тот, приложив ладонь к груди, поклонился и произнес:

– Как верный слуга моего господина, я предугадал его желание. Вам более не мешает собачий перелай.

Усмехнувшись, Танияр потрепал хамче по плечу и вновь обернулся к каану. Еще недавно самоуверенный вид таял подобно снегу по весне. Глаза, взиравшие на пришельцев свысока, затянулись растерянностью. Правитель Курменая переводил взгляд с одного приближенного на другого, после остановил его на дайне и побагровел.

– Ягиры! – гаркнул Кашур.

– Каан! – воскликнул Фендар, пытаясь остановить насилие над дайном.

Танияр обернулся к входу в дайвар, но никто не вошел. Нет, воины прибежали, и они даже были на пороге, но переступить его так и не смогли.

– Душа моя, это было так красиво, если бы видели, – прервал свое повествование Элькос. – Я сам не ожидал. Мне казалось, что всякие воздействия уже утеряли видимый эффект, однако ошибался. Незримый взгляду полог, затянувший дверной проем, вдруг стал кристально чистым, как воздух в морозную ночь, когда звезды видны особенно хорошо. А потом по нему поползли паутинки изморози. Они покрыли весь проем полностью, и вот уже перед нами лед, расчерченный узорами посреди жаркого лета. Потрясающе!

– Должно быть, зрелище вышло впечатляющим, – согласно кивнула я и вернула мага к прерванному повествованию. – Что же было дальше? – Элькос фыркнул, но продолжил…