На пороге вечности

— Михаил понял, что эти два шага ему сделать будет неимоверно трудно… Взглянув на одинокое маленькое облачко, плывущее по небу, он шагнул вперед.

— Забирайте! — крикнул Чедр подошедшей группе солдат. Они тут же окружили Михаила. Грубый толчок в спину — и вот он уже снова отправляется в неизвестность… Шеренга пленных скрылась за многочисленными ящиками, тюками, бочками. Что с ними будет, оставалось только гадать.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Куда меня ведут? — спросил Михаил у конвоиров. Он ожидал удара, но вместо этого самый пожилой из солдат, очевидно ктан, с усмешкой взглянув на него, ответил.

— К Ночному Ветру.

Сказано это было таким тоном, что Михаил подумал: лучше бы ему достался удар.

Когда он открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, ктан небрежно положил руку на рукоять меча. Жест был понят правильно — как приказ заткнуться.

Между тем пленник и его конвой уже покинули порт и теперь вышагивали по кривой, грязной улочке, которая вела к центру города. Кривобокие двухэтажные домики стискивали ее в своих объятиях. Можно было только поражаться, как все эти строения выдерживали до сих пор малейшее дуновение ветерка.

Неожиданно что-то скрипнуло наверху. Солдаты, схватившись за мечи, все как один подняли головы. Но оказалось, что это была всего лишь дородная хозяйка, которая собиралась с высоты второго этажа выплеснуть на улицу помои.

Увидев внизу солдат в черно-красной униформе, женщина заметно побледнела и захлопнула окно… Да! Для полного счастья Михаилу не хватало только душа из всяческих отбросов!

Улочка закончилась, выпустив яроттцев и пленного на небольшую площадь, украшенную какой-то абстрактной скульптурой, что-то вроде взрыва пластиковой бомбы, засунутой в бардачок гигантской машины… У скульптуры, в пыли, резвилась стайка чумазых ребятишек, что Михаила несколько озадачило: неужели у черно-красных могут быть дети? Вряд ли…

— Твой-то как? Бегает? — неожиданно спросил ктан у одного из своих солдат.

— Ну! Вчера вот три кувшина кокнул. Жена чуть в обморок не упала!..

«Кувшины, жены, обмороки…» — Михаил не верил своим ушам.

— А я неплохо делаю горшки! — заявил он, несколько расслабившись от услышанного.

Ктан развернулся… Его кулак с хрустом врезался в челюсть пленника. Завертевшись волчком, тот рухнул на землю.

— Встать! — Яроттец за шиворот поднял его. Толкнул вперед.

Дальше Михаил брел молча. Челюсть адски болела, голова трещала, как с похмелья, желудок сводило от голода — все это вместе напрочь лишало его желания разговаривать… Дорога привела к широкой улице, где были сосредоточены всевозможные лавки. Наверное, здесь можно было купить все.

«Все, кроме свободы!» — поправил себя Михаил. За неимением лучшего он стал любоваться вывесками. Конечно, на шедевры искусства те не тянули, но, во всяком случае, помогали отвлечься от тяжелых мыслей…

— Эй, Корноухий, гляди! — крикнул солдат, показывая куда-то вперед.

Посмотрев в указанном направлении, Михаил невольно замедлил шаги — то, что он увидел, ему совсем не понравилось.

Не более чем в ста метрах впереди высилась огромная черная башня. Подпирая небо, она, казалось, перечеркивала своей тенью весь город… И все это как-то очень ясно ассоциировалось с именем Ночного Ветра.

— Что это? — осмелился на вопрос Михаил.

Ктан, видя, что пленника проняло, милостиво пояснил:

— Тюрьма это, Корноухий, тюрьма!

Михаил понял, что ошибся… Жилище Ночного Ветра он увидел позже: так себе! Сверкающий дворец, и не более того…

Путь конвоиров, а следовательно, и их пленника лежал прямо к башне.

— Доставили заключенного, мастер Трезел, — отрапортовал ктан, обращаясь к высокому, тощему мужчине с физиономией висельника. Тот, лениво кивнув, вперил свои маленькие, острые, как буравчики, глазки в пленника…

Михаил почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Ночной Ветер уведомил меня о нем, — прохрипел Трезел. — Можете идти. Я позабочусь об остальном.

Отсалютовав, конвой поспешно удалился. Видимо, местные жители тоже не жаловали это место.

В комнате наступила тишина, которая вполне гармонировала с черными каменными стенами, освещенными огнем пары масляных ламп…

— Знаешь, кто я? — неожиданно спросил тощий.

— Понятия не имею, — пожал плечами Михаил.

— Я — тюремный мастер. А это значит, что сейчас ты полностью в моей власти. Будешь рыпаться, отправишься на тот свет. Понял?

— Вполне.

— Умный! — Трезел усмехнулся. — Как твое имя, заключенный?

— Джузеппе.

— Ага. Тюремный мастер взял в руки устрашающих размеров книгу, открыл ее, что-то с натугой нацарапал там пером… Покончив с этим трудоемким занятием, он заорал: — Стража! — В дверном проеме незамедлительно возникли четверо яроттцев. — Уровень сорок, номер двенадцать!

Для вытолкнутого в коридор Михаила начался бесконечный подъем. Этажи были похожи друг на друга, как братья, — темнота, холод и вонь. Так что где-то после тридцатого пролета Михаил сбился со счета…

— Сюда!

Пленника втолкнули в круглый зал, куда выходило несколько десятков дверей.

— Тебе повезло: дохлого мы уже убрали! — хохотнул один из черно-красных, отпирая дверь.