На поверхности

Это то, как мы проводили время теперь, и этого общения было больше, чем раньше, поэтому я была счастлива, хотя мне хотелось большего.

Как только мы заканчивали тренировку, все. Я шла своей дорогой, он шел своей.

Адам правил Роузмором, я же просто пряталась по углам, чтобы пережить дни, пока не стану свободной и не смогу выбраться из этого проклятого места, в которое я не вписывалась. Где, несмотря на то что это Каин причинил мне вред, злодеем была я.

Прикусив нижнюю губу, я крепко сжимала в руке сотовый телефон, но, войдя в спальню, не стала звонить Адама или даже писать.

Он должен был поговорить со мной об этом. Я не могла об этом говорить, не тогда, когда подслушала личный разговор.

Я посмотрела на информационную доску над своим столом, на которой были прикреплены магнитами расписания, встречи и мои фотографии на пьедесталах. Там же находилось письмо о моем зачислении в Стэнфорд.

И внезапно мне показалось, что университет не просто на другом конце страны, а в другой вселенной.

Как будто в ближайшие пару месяцев я собиралась переехать на другую планету.

И хотя я по-настоящему не разговаривала с Адамом за годы, прошедшие после его женитьбы, он был бы рядом.

Я могла бы поговорить с ним, если бы захотела. У меня был выбор.

Когда-то я решила уйти, вычеркнув себя из его мира, но теперь, судя по всему, уходил он.

В отличие от Роберта, мне было нетрудно представить, как Адам занимается переделыванием домов. Что бы он ни задумал, он достигнет этого. Яблоко от яблони.

Я знала, что плавание для него — рутинная работа. Я знала это, но вы никогда не поймете этого, когда он находился в воде. Он тренировался усерднее, чем кто-либо в команде, кроме меня, и до сих пор посвящал все свое свободное время этому виду спорта, заставляя себя, потому что считал, что это единственный способ попасть в университет, был убежден, что это единственный способ для него построить свое будущее.

Теперь у него появились другие варианты, и он собирался ими воспользоваться.

Все еще немного потрясенная, я сняла с доски письмо из Стэнфорда и еще одно из исправительного учреждения Саутволл.

Два приглашения, два совершенно разных пути, по которым я собиралась пройти.

У меня не было сомнений, что я побываю в обоих местах, но после я встану на распутье, который может увести меня от Адама даже дальше, чем я уже от него была.

Вздохнув, я рухнула на кровать и уставилась на оба конверта.

Сегодняшний день был определением дальнейшего пути, а завтрашний?

Казалось, что и он будет таким.

Глава 27

Тея

Тогда

Скрип решеток, лязг ворот, резкие щелчки замков, звонки и шаги охранников… вся эта какофония звуков, с которой я бы не справилась, если бы была моей мамой.

Я достаточно помнила о ней, чтобы вспомнить, что ей нравились широкие открытые пространства. Ей нравились лошади и поля. Ей нравилось возиться с животными, а наш маленький фургон казался ей тесным.

Странная вещь эти детские воспоминания — я не могла вспомнить, как меня бил отец, но отчетливо помнила маму.

У нее было все то, чего не было у меня.

Винни называла мою бабушку Длинноногой, и такой же была моя мама. Сизгибами и длинными каштановыми кудрями, ниспадающими каскадом по спине. Я видела ее фотографии, правда, всего несколько, которые бабушке присылала мама, но я знала, что у меня мамины черты лица — нежные губы, хрупкий нос, высокие скулы и такие же глаза, только в остальном я была кожа да кости, тогда когда она обладала соблазнительными формами и женственной чувственностью.

Конечно, было странно думать так о своей маме, но, черт возьми, у меня имелись глаза.

Я была худощавой и поджарой. Резкие линии и выносливость. Я и не выглядела бы как мама. Мое тело было обучено быть таким. Мышечная память помогала оставаться мне стройной еще долго после того, как я прекращала изнурительные тренировки.

Я думала о том, как она выглядит, но с тех пор, как получила письмо из тюрьмы с приглашением навестить ее, не могла ее представить.

Я была удивлена, не ожидала, что мама попросит меня приехать к ней. Я была бы счастлива переписываться, но я отправила ей за это время несколько писем и ни разу не получала ответа, поэтому это приглашение было единственной подсказкой для меня о том, что мама получила все письма.

Когда я вместе с группой других посетителей последовала за охранником в небольшую комнату с привинченными к бетонному полу столами, за каждым из которых сидела одна женщина, я не знала, кто из них была моей матерью.

И это задело.

Утро было долгим. Чтобы добраться сюда, мне потребовалось четыре пересадки, причем отправилась в путь я в четыре часа утра, чтобы не пропустить тот небольшой промежуток времени, когда посетителей пускали в тюрьму.

Затем, когда я ждала снаружи, сработала какая-то сирена, которая заставила меня задуматься, не отменят ли посещения, но затем открылась дверь, и люди, которые были опытнее меняв плане посещений, выбрались из своих машин, поплелись ко входу и выстроились в очередь.

Я последовала за ними.