На поверхности

Но сейчас, глядя на письма в моей руке, одно из которых предлагало мне новый жизненный путь, а другое забирало мой выбор, я не знал, что делать.

Тея была моим будущим. Возможно, в восемнадцать, я не должен был этого понимать. Возможно, я должен был все подвергать сомнению. Я должен был хотеть поступить в университет просто для того, чтобы трахнуть что-нибудь в юбке. До Теи я знал, что поступил бы именно так.

Я бы пошел в универ, сделал бы то, что нужно было сделать, чтобы получить доступ к своему трастовому фонду, и жил бы так, как хотел. Трахал цыпочек тут и там, делал всякое дерьмо, покинув семейное гнездо.

Вместо этого, покинув семейное гнездо, я попал в какую-то гиблую яму, которым было это место.

Тея каким-то образом изменила мою жизнь. Она была катализатором, и не всегда в хорошем смысле. Это не умаляло того факта, что я любил ее, что хотел ее в своей жизни, но какой бы дерьмовой эта жизнь ни была до нее, сейчас она стала еще хуже.

Тем не менее, Тея была моей яркой искрой среди темноты, светом, который мог вести меня сквозь туман, и внезапно я столкнулся с будущим, в котором ее больше не было.

И правда была в том, что без нее я не знал, как справиться с тем мраком, который ожидал меня впереди.

Глава 26

Тея

Тогда

— Ты должен был сказать мне, черт подери.

Слыша голос Адама, впитывая его, я чувствовала, как что-то внутри меня вибрирует в ответ. Боже, мне нравился его глубокий рокот. Сильный бостонский акцент уже не задевал меня. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы привыкнуть к нему. В моем собственном голосе отсутствовали корни моего прошлого, в нем не было южного выговора, указывающего, откуда я родом, и в обычное время я звучала как Адам, корни которого давали о себе знать только тогда, когда он ругался.

Как делал это сейчас.

Адам редко бывал здесь, в доме родителей, чаще общаясь с ними по телефону. Все последние дни он был словно не в себе, опаздывал на тренировки и был раздраженным и ворчливым. Мы снова вернулись к тому, что делали в самом начале, — тренировались и плавали вместе.

Я встречала Адама в командном бассейне, и мы занимались. Мы не были так близки, как раньше, как мы могли? Но этого было достаточно. Просто чтобы иметь нашу связь. Быть частью его дней, даже если это было только когда мы были в моем любимом месте, — этого должно было быть достаточно.

Естественно, его голос сейчас был напоминанием о том, что это не так.

Что это была ложь, которую я себе выдумала.

Но я отбросила это в сторону. Мне не нужно об этом думать, если только я не хотела начать планировать многочисленные и разнообразные способы убийства гарпий.

Были ли они похожи на вампиров? Нужны ли будут серебро и колья? Я была цыганкой, а не Баффи, но, черт возьми, я бы не отказалась понаблюдать за тем, как Мария будет расплачиваться за то, как она поступает с людьми.

— Ты должен был сказать мне, — повторил Адам снова, и я прижалась к стене, чтобы Роберт не увидел меня на площадке.

— Если бы я знал, я бы сказал тебе.

У Роберта и Анны в доме был общий кабинет. Это была огромная комната, размером, вероятно, свесь нижний этаж Мейеров. Поэтому я удивилась, услышав, как Адам разговаривал со своим отцом. Обычно он говорил на повышенных тонах и ругался только с Анной. Не со своим отцом. Роберт не терпел грубостей. Ну, Анна тоже не терпела, но Адам, честно говоря, не обращал на это внимания.

Что касается его семьи, то я подумала, что он слишком спокойно со всем соглашался.

Что удивило меня, потому что я знала, как он вел себя в школе. Особенно сейчас, когда Каин сидел в тюрьме.

Король.

Адам ходил по коридорам Роузмора так, будто владел ими, и я знала почему — ему было наплевать.

Конечно, у Адама были цели, как и у всех, но что-то изменилось, когда он женился на Марии, и теперь я все поняла. Я поняла. Я сделала это.

Даже если это меня огорчало.

Ранее я думала об Адаме, размышляла о том, как он вошел в кафетерий с двумя своими приятелями, каждая девушка смотрела на него, каждый парень хотел быть похожим на него, и задавалась вопросом, как это произошло.

Я имею в виду, я же училась с ним в школе в то время.

Я должна была увидеть эволюцию его школьного образа. От близнеца-неудачника, всегда находившегося в тени Каина, до того, что каким-то образом занял его место.

— Ты не знал, что дедушка оставил мне трастовый фонд?

— Нет, не знал. Сколько раз я должен это повторять, Адам? — проворчал Роберт. — Если бы я знал, то…

— То что? Изменил его решение? — усмехнулся Адам.

— Да, ты знаешь, я бы сделал это. Я против того, чтобы давать вам, детям, такой выбор, пока вы не станете достаточно взрослыми для того, чтобы понимать, с чем, черт возьми, вы будете иметь дело.

— Я знаю, с чем имею дело.

— Чушь собачья, — прорычал Роберт. — Я знаю тебя, Адам. Знаю, что ты никогда не хотел учиться в университете, и что единственная причина, по которой ты согласился это сделать, — трастовый фонд, который я учредил для тебя. Ты лжец, если не можешь сказать мне что, теперь, зная это, ты передумал.