На пределе

Гвоздь сидел, тихо постукивая пальцем по колену и бросал на меня виноватые взгляды. Под глазом уже давно налился синяк, но мы оба понимали, что он заслужил. Нехрен было запирать меня в тире. Думал я устрою бучу из-за того, что они не остановили её? Да, я погорячился с утра, когда пытался Ярцову и Звягину доказать, что она не должна участие принимать в операции. Да, я был не в себе. Но я бы ни за что не заставил её насильно принять другое решение.

Я должен был попытаться убедить их, а Гвоздь решил, что я вмешаюсь и не позволю ей сесть на вертолёт. Как итог, я даже не сказал ей, чтобы она берегла себя. Не сказал Лисовкскому, чтобы не смел без неё возвращаться.

И это угнетало меня даже больше, чем утренний скандал с Таней, которая увидела следы от ногтей Лизы на шее.

Я ничего ей не говорил. Просто молча слушал её истерику, не имея ни сил, ни желания успокаивать. Я был уродом, но любимым ею уродом. Я был тем, кто несколько лет пользовался её доверием, давая надежду на будущее. Я был отцом ребёнка, которого она носила под сердцем. Но я не был любящим мужчиной, готовым мир ради неё перевернуть.

В тот момент я думал лишь о том, что должен остановить свою охламонку, а уже потом разбираться со всем, что навалилось на плечи тяжким грузом.

Одно я знал наверняка. Ни Лизу, ни ребёнка я оставить не мог. Не имел представления, как связать одно с другим, но знал, что должен решить два этих жизненно важных вопроса.

— Они здесь, — крикнул человек Тарана, влетев в кабинет. — Передатчик Лисовского в Сирии, а Виноградовой здесь. В Подмосковье.

Голова от этой новости пошла кругом. Я не знал что испытывать, то ли облегчение, то ли напряжение.

Я глубоко вдохнул и встал, не имея больше сил оставаться недвижимым. Кровь в венах забурлила, подталкивая к действиям, и, если бы не Волк, вовремя схвативший за плечо, я бы, наверное, рванул на этаж к аппаратчикам, чтобы узнать точное её местоположение.

— Сор, давай спокойнее. Ты же понимаешь, что тебя отстранят.

Точно. Буду вести себя, как нервная клуша, Таран меня пошлёт куда подальше и не быть мне в числе тех, кто надерёт Аргену задницу.

Я снова вдохнул и сел на стул, принимаясь вникать в суть плана.

Через полчаса нам принесли схему здания, куда привезли Лизу. Мы очень надеялись, что Лисовский с ней, в противном случае, я не представляю, каково ей там сейчас. Без поддержки, без шансов на надежду.

Ещё через три часа мы выдвинулись на место. Временный штаб был развёрнут в двух кварталах от нужного дома. А ещё точнее склада, в котором по данным опроса местных хранились не только овощи.

Пока ребята проводили работу с населением, три наших отделения готовились к действиям. Таран назначил две группы бойцов на разведку, а нас на поддержку огнём в случае контакта. И мне очень хотелось, чтобы нам удалось избежать возможных проблем, Лиза была заложницей, а значит люди Аргена могли этим воспользоваться.

Мы с ребятами вышли из фургона, попрыгали, чтобы проверить не звенит ли чего, а затем и традиционно помолчали. Прощаясь и давая обещание вернуться живыми и невредимыми.

Но мыслями я был не с ними. Мыслями я был с той, что всю мой жизнь перевернула с ног на голову.

* * *

Я едва дышать могла, когда Арген впихнул меня в какую-то комнату на складе. Странный запах лекарственных препаратов ударил в нос и вызвал тошнотворный рефлекс, который едва удавалось сдерживать.

— Это она?

Замерла, услышав этот голос. Знакомый и ненавистный.

Арген стянул с меня мешок, и я воочию увидела того, кого считала пусть и козлом по своей сути, но человеком, который ради своих выгод защищает других.

— Знаешь, Виноградова, — заухмылялся Потапов. Не знал бы твою привычку находить занятные приключения на пятую точку, в жизни бы не поверил, что Арген на тебя запал. Но ты у нас везучая, да?

Я бы и помыслить не могла, что Потапов хоть как-то связан с преступной группировкой.

— Ну и ублюдок же ты, Потапов! — выплюнула я, ещё не до конца понимая, какую роль он играет.

Улыбка на лице бывшего сослуживца пропала.

— Ты мне тоже никогда не нравилась, Виноградова, — он сел на за стол и подвинул к себе папку, какие есть у нас в уголовном розыске. Серая с государственным гербом и номером отдела на корешке. — Честно говоря, я был в ужасе, когда ты нашла ту запонку. Хоть и надевал комплект всего единожды, но зная, что у тебя отменная память, был готов к тому, что случайно вспомнишь. Хорошо, что удача мне улыбалась.

Я поджала губы. Дальше можно было не продолжать, потому что всё стало ясно, как белый день.

— Ты Видимый.

— Дурацкое прозвище, — поморщился он. — Но в целом ты, конечно, права.

Я вдруг отчётливо увидела, как Грачёва передаёт неизвестное вещество Потапову, а тот вкалывает его Селезнёвой. А потом убивает девушку из архива, с которой мы все работали.

— Как ты спишь-то по ночам, гнида? — шиплю я, пытаясь вырвать руку из хвата Аргена, который все это время стоял позади и внимательно слушал, одними усмешками обозначая своё присутствие.