На Пришибских высотах алая роса

Так неуместно здесь прозвучало слово «курорт», а Аня даже посчитала – обидно. Ведь все понимали, куда едут, и те, кто уже побывал на фронте и прошел через огонь и воду, грязь и стужу, грохот бомбежек и свист пуль, и те, кому еще только предстояло со всем этим познакомиться. Он говорил не много, предоставив слово своему заместителю по политической части. Ведущий хирург капитан медслужбы Осокин, сорокалетний мужчина, довольно симпатичный, много говорить не стал, объясняя это тем, что на работе с обстановкой сами познакомятся. Вообще-то все сотрудники оказались приятными людьми, и Аня была этим довольна. Легче работать с теми, кто тебе нравится. Свежую струю молодости и задора привносили в коллектив молоденькие медсестры. Особенно смеху было, когда их обмундировали. Не было у армии формы таких размеров. Они же все были среднего или даже ниже среднего роста, тоненькие, как былиночки, с 44-го по 46-ой размер и с ножками Золушки 34-го – 36-го размера. Шел метелистый холодный март. По времени года положено было носить зимнюю форму. Им выдали ватные бушлаты и стеганые ватные брюки, серые шапки-ушанки и ботинки. Они два раза обматывали вокруг себя эти бушлаты, а по длине многим они были как пальто. Руки утопали в рукавах, и их пришлось подкатывать. Но постепенно девушки приладили на себя форму: что-то подкатали, что-то ушили или затянули ремнем. С гимнастерками и юбками было проще справиться. И они не успели заметить, как из девчонок превратились в бойцов милосердия.

Со временем всем выдали погоны, а потом присвоили и звания тем, у кого их не было. Врачи стали капитанами и старшими лейтенантами, старшие сестры госпитальных отделений – младшими лейтенантами, а палатные и перевязочные – старшими сержантами. Аню повысили в звании, и она теперь стала младшим лейтенантом. И вот настал торжественный день для ее новобранцев – они принимали присягу. Аня помогала им прихорошиться, оглядывала, подбодряла:

– Да не бойтесь вы так. Это, конечно, ответственно, но не смертельно.

Они все равно волновались. У них даже руки дрожали. «Ничего, – думала Аня, – пооботрутся, набьют шишки, погрубеют и не будут уже такими чувствительными». И, честно говоря, ей так не хотелось, чтобы они обтерлись и погрубели, ранимые и чуткие ее девчонки-недотроги. Но то, с каким осознанием долга перед Родиной и народом они давали клятву, как прочувствованно и убедительно произносили каждое слово, пропуская его через сердца, удивило и растрогало даже бывалых солдат. И звучало над торжественной линейкой твердое и пылкое: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну…

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара Советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся». Теперь им можно было доверить оружие. Началась строевая и политическая подготовка. Старшина учил их разбирать и собирать винтовку, пистолет, обращаться с гранатой. Им предстояло познать все премудрости военной науки. Как же старались они преуспеть в строевой службе и как гордо стояли на посту с винтовкой наперевес, охраняя объект. Иногда Ане казалось, что для них это все игра, игра в войну, как в куклы. Но даже если это и так, то очень скоро они поймут, что реальность намного суровее, чем они ее представляли. А старшина их муштровал:

– Соловьева, выйти из строя!

– Есть выйти из строя! – отвечала Соловьева.

– Встать в строй!

– Есть встать в строй!

– На-ле-во! На-пра-во! Кру-у-гом!

И надо было усвоить, как правильно отвечать на команды, как правильно их выполнять, как правильно выйти из строя и встать в строй.

Но, конечно, самым главным для них была медицинская практика. Девчонки пришли после краткосрочных курсов, и их надо было научить многому и привить практические навыки. Этим с ними и занималась Аня. Она отвечала за их практическую подготовку. Им предстояло узнать специфику ухода за ранеными, и они с самого утра уходили в тот или другой госпиталь, где проводились занятия.