На Пришибских высотах алая роса

Под госпиталь отвели здание сельской школы. Его крыша и часть второго этажа были снесены снарядами. Остальные комнаты, которые были целыми, вновь прибывшие должны были приспособить под операционные, перевязочные кабинеты и палаты для раненых.

– За работу! Не на курорт приехали! – подражая начальнику госпиталя, командовала комсорг. Так что, ел или не ел, спал или не спал – подъем и становись на зарядку!

Во дворе школы на свежем воздухе выстроились на зарядку. До войны в этом дворе звенели веселые детские голоса, плыли мечты над детскими головками, цветастой радугой представлялось будущее. Они увидели совсем другое будущее. Более половины села было сожжено. В этой школе жили фашисты. В ней размещались солдатские казармы. Двор, все еще обнесенный колючей проволокой, с растоптанными и превращенными в свалку мусора клумбами, с повсюду разбросанными ржавыми консервными банками и гильзами от снарядов, представлял жуткое зрелище. Здесь побывали представители высшей расы на земле, коими они себя считали. Здесь обитали «сверхчеловеки»!

Всего в трех километрах находилась передовая. Необстрелянные привыкали к бесконечным бомбежкам, наблюдали за полетом трассирующих пуль, образующих разноцветные цепочки, перечеркивающие небо в разных направлениях. Это было красиво.

Со стороны интересно было наблюдать за траекторией их полета, направленной в одну светящуюся точку – пересечение лучей прожектора. Но оттого, что в любую минуту в этой точке может оборваться чья-то жизнь, становилось жутко. Не в первый раз Аня ощущала это сочетание – красоты и смертельного ужаса. Это было чем-то неестественным. Красота не должна была сопровождаться ужасом, а ужас никак не совмещался с красотой. Однако здесь было именно так. Бело-голубые, словно расписанные под гжель, поля, позолоченные первыми лучами восходящего солнца, сплошь усыпаны мертвыми искалеченными телами и расползающимися под ними пятнами крови. Что может быть красивее цветущего весеннего сада? Только что зацвели абрикосы, затопив своим ароматом окрестности. Деревья нарядились в белые кружевные шапки. Бой шел на окраине деревни. Ане так захотелось войти в этот ароматный туман и потонуть в нем, ощутив всем свои существом красоту природы, насладиться ею, впитать в себя, как это делала она в таком далеком детстве. Все, что было до войны, теперь ей казалось далеким и нереальным. И все-таки так хотелось почувствовать себя маленькой, обновить в себе те детские впечатления. В перерыве между боями она поспешила в сад. Вбежала в самую его середину и, раскинув руки, вдыхала сладкий аромат. Так и брела, касаясь нежных цветов руками, опьяненная их весенним дыханием. И вдруг… прямо перед глазами – на ветке – женская рука, а чуть поодаль разорванное в клочья тело хозяйки. И таких случаев было много. Почему? Наверное, потому, что такое присуще войне.

Следующее место дислокации – в лесу, недалеко от неширокой и неглубокой речушки. Здесь не было никаких строений, необходимых для развертывания госпиталя. Персоналу предстояло все выполнить самим. Все – это вырыть подземные помещения, стены промазать глиной и выбелить, в палатах-землянках – отделать мелким березовым лесом, полы покрыть деревянными решетчатыми настилами. Все помещения соединить между собой траншеями. Основные отделы надо было укрыть под землей на глубине до двух метров. Площадь перевязочной готовилась с расчетом на двенадцать столов, операционной – на три, шоковой палаты – на шесть коек. Приемное отделение планировалось на размещение около двухсот человек, стационар – на четыреста коек. Кроме этого под землей были санпропускник с дезинфекционной камерой, парикмахерской и моечной, с комнатами для раздевания и одевания после санитарной обработки. Аниным подопечным все это было в новинку, но она-то знала о разгуле вшей, чесотки и прочего непотреба в окопах. И прежде чем лечить, их надо было вымыть и избавить от всего этого. «Как-то они воспримут фронтовую неприглядную действительность – завшивленных героев-воинов? – спрашивала себя Аня, – не побрезгуют ли подходить к ним?» Но то, как девочки принялись за обустройство госпиталя, с каким рвением трудились, как безропотно выполняли тяжелую работу землекопов, подсказывало ей, что они понимают, куда попали, и не упадут в грязь лицом, но на всякий случай Аня решила поговорить с ними, предупредить, чтобы они знали, с чем им придется столкнуться.