На привязи (СИ)

И обхватил губами его головку, кольцом пальцев — у основания члена. Насадился ртом и одновременно повел рукой вверх, чтобы встретиться с ней посередине ствола. Антон сжимал и разжимал кулак на его волосах. Ноги его уже почти не держали, Марик чувствовал, видел, как сгибаются его колени, а свободной рукой он шарит в поисках опоры. Вцепился наконец в край раковины. Уронит еще, силы-то немерено… Марик быстро скользнул губами вниз, к лобку, втягивая щеки, проводя руками по внутренней стороне бедер Антона, по мокрым волоскам, прилипшим к телу. Он весь отдался ему, только ему — чтобы он понял, как сильно Марик хочет доказать свою любовь, показать — все для тебя, всегда только для тебя… И Антон, в последний миг попытавшись отвести его голову в сторону, кончил ему на губы. Марик прикрыл глаза, медленно провел ладонью по его члену, собирая последние капли спермы. Так же медленно поднял на Антона взгляд и провел языком по губам.

Грудь Антона часто вздымалась. Он, схватив Марика за плечи, вздернул его на ноги, впился поцелуем, и язык его яростно слизывал терпкие капли. Антон обнял его поперек спины, прижал так близко и крепко, что не получалось даже обнять в ответ. Попытавшись двинуться, Марик проехался своим, до боли вставшим членом, по его животу, и тут же оказался у другой стены, уже привычно врезавшись в нее лопатками.

— Стой… стой, — взмолился Марик, уперев ладонь в грудь Антону. — Хоть пот смою…

Антон схватил его за шею, увлекая в поцелуй, и взял его член в руку.

Когда Марик непозволительно быстро кончил, цепляясь за плечи Антона, как за спасательный круг, он все же остался наедине с горячей водой. Голова гудела. Он то и дело облизывал губы. Судорожно хотелось снова ласкать Антона, раз за разом показывая, как же долго, сильно он его любит. Дурацкий способ, что-то подсказывало, что так он ничего не покажет. Попросту хочет трахаться. Но какая разница, если так невыносимо хочется…

Он вышел из душа обнаженным, даже не пытаясь прикрыться полотенцем, как того требовало воспитание, и сразу спросил:

— Ты останешься на ночь?

Ожидал услышать, что Антон вернется к своей собаке. Но тот ответил:

— Если позволишь.

Он стоял у окна, такой же голый, облокотившись на подоконник и совершенно бесстыдным образом отставив зад. Марик подошел, провел по его спине рукой.

— А как же твой демон?

— Лучик. У него кличка есть.

— Ага. Так что насчет него, дорогой? Кто его выгуливать будет?

— Соберу его говно с пола, — вздохнул Антон. — В крайнем случае соседи позвонят и скажут, что мою квартиру кто-то разносит, и тогда приеду… Я так хочу остаться с тобой.

Он искоса наблюдал, как Марик, проводя пальцами по его спине, становится рядом с ним, бедром к бедру.

— И мне все кажется, что я тороплюсь. Тебя тороплю, — сказал Антон, вновь переведя взгляд к окну. — В баре… в какой-то, черт, подворотне, я словно с катушек слетел, пока с тобой… — он порывисто втянул воздух. — И теперь. А как же, ну, не знаю, свидания?

— Если бы ты продолжал тянуть кота за, прости, яйца, то я бы тебе врезал, — фыркнул Марик.

— Тогда я бы точно скрутил тебя сразу же, — хмыкнул Антон.

Он щекотно коснулся ребер Марика, провел по спине. От кончиков его пальцев словно расходился ток по всему телу, и Марик, положив голову на скрещенные руки, выгнулся, как кот. Антон, проведя от первого позвонка до последнего — легко, даже робко, скользнул пальцем между его ягодиц, по напрягшемуся кольцу мышц, но не задержался, а убрал руку.

— Ну вот, — протянул Марик, — ты нашел мою эрогенную кнопку.

— Зону. Или точку.

— Это сейчас совершенно неважно.

*

Удивительно, думал Марик, как всего за месяц можно потерять интерес к работе и ко всему, что окружает, сохранив страсть лишь к одному человеку. Получая от него то, чего он ждал всю жизнь. Он привык к вечерам и изредка даже ночам, когда сознание заполнял Антон, и уже плевать было, что он похерил свою карьеру и растрачивает свои способности впустую. Плевать, что детективы полиции занимаются глупыми покушениями на глупых людей, идиотскими кражами, и никто не требует умственных затрат, потому что преступники-дилетанты выдают себя сами при первом же движении. Он вернул ювелиру украденное его любовницей ожерелье стоимостью в два экара ультра-комплектации, нашел (не без помощи Антона) парня, банальным топором зарубившего сожительницу, выследил сбежавшую из дома девочку двенадцати лет. Были и другие мелочи, отправлявшиеся в папку с безнадежными делами, но Марик к ним не питал никакого интереса.

Тем больше он удивился, когда Оливер зашел к ним в кабинет, на ходу тыча в планшет, и сказал:

— Госпожу Белик кокнули. Похоже.

— В смысле? — вскинулся Антон.

— Переслал сигнал… патрульные уже выехали.

Марик надел кобуру и схватил ключи от экара.

Он запомнил эту женщину. Да и как было не запомнить, если именно она со своим нелепым, незавершенным покушением заставила его судорожно вспоминать о Спилеце. То дело Альянс так и не вернул и не выдал никакой информации. Но раз последний ее крик о помощи поступил в полицию, то Альянс не нашел ничего странного в покушении на нее.