На привязи

Сама тянусь к ним, пальчиком оттягиваю тугую резинку, отпускаю. Она звучно прилегает к мужскому телу, даже, судя по тому, как Демьян дернулся, причиняя боль.

Демьян хмыкает, снимает трусы. А я безвольно, бездумно раздвигаю ноги. Я хочу, я готова.

Но он не спешит. Устраивается между моих ног и, наклонившись, опять целует мою грудь, однако проверяет рукой мою влажность. А там уже настолько, там столько… Демьян сдавлено стонет, словно стесняется этого своего порыва.

Я выгибаюсь ему навстречу, и Демьян тут же входит в меня. Начинает двигаться, но почему-то медленно, осторожничает. А мне хочется быстрей, со страстью, чтобы я стонала, рвала руками ткань под собой, кусала губы в кровь. Толкаюсь вперед, потом еще и еще, предлагая свой ритм. Демьян вновь стонет и принимает безмолвное предложение. Теперь двигается он, в процессе поднимает мои ноги и кладёт их на свои плечи. Так да, так ощущения сильней. А эмоции бешеные.

С ума схожу.

Сошла…

70

Кажется, я готова кончить, а мы, по сути, только начали. Кажется, что и Демьян вот-вот тоже… И едва пульсирующее удовольствие накатывает сводящей с ума волной — Демьян покидает меня и… меняет позу. Ложится сверху, вдавливая меня в кровать. Вновь проникает. Прижимаю его к себе, скрещивая ноги на мужской спине. Нахожу его губы, без стеснения стону прямо в них, пытаясь при этом целовать. Демьян устраивает ладони под моими ягодицами и с каждым толчком, помогая руками, двигается все резче, даже агрессивней. Это кайф, боже… Чувствую, как мышцы внутри начинают сокращаться, Демьян это тоже чувствует и выдает такой неистовый стон, который я до этого никогда не слышала…

Это уже не волна, это цунами накрывает нас. Мы тонем. Мы захлебываемся. Нас подбрасывает вверх и опускает на самое дно. Водоворот. Выплыть бы…

И лишь именно сейчас, когда все закончилось и мы пытаемся отдышаться, ко мне приходит осознание: а ведь мы пожалеем. И каждый по-разному.

Мы не решаемся посмотреть друг на друга. Лежим, касаясь телами. В воздухе витают страсть и напряжение. Воздух аж звенит, и от чего больше — не понятно.

Ощущения странные. Вроде хорошо — телу. А вот в голове начинается бардак. Я не знаю, что делать, даже пошевелиться боюсь.

Но если он сейчас и за это извинится, клянусь, я не сдержусь и разревусь. Пусть уж лучше молча уйдёт.

Но нет, Демьян лежит, не шелохнется. Наши тела постепенно становятся привычной температуры, дыхания выравниваются. И сердца стучат спокойней. Меня клонит в сон. Я прикрываю глаза, прошу себя заснуть. И надеюсь, что, когда я проснусь, Демьяна рядом не будет… и то, что было, начнет забываться. Случайно. Накрыло. Так бывает. Порыв просто.

Ведь если бы он хотел что-то сказать, объяснить, спросить, то уже сказал бы.

Отпускаю мысли к чёрту их, не сейчас. И вскоре чувствую, как сон завладевает сознанием. Спасибо.

Утром, как и хотела, я просыпаюсь в одиночестве… Ну нет, вру же сама себе. Хотела проснуться одна, но надеялась увидеть Демьяна рядом, его сонную, довольную улыбку. Услышать слова, приятные, не в прошедшем времени, в настоящем…

И не думать, что потом. Растворить в памяти, что было. Важно, что сейчас…

А сейчас я одна. Голая, уставшая. Одеялом даже не накрылась.

Алешки нет. На секунду это пугает. Но потом понимаю — в этом доме он в безопасности.

Беру полотенце, обматываюсь им и выглядываю в коридор. Пусто и тихо. Дохожу до ванной и встаю под душ. Мысли гоню прочь. Нечего ими засорять голову… Но запахи, а в ванной пахнет Демьяном, его туалетной водой, лосьоном, а еще чёртовы ощущения — их не прогонишь. Каждый сантиметр кожи помнит и напоминает, как меня ласкали этой ночью. И с каким удовольствием я все это принимала…

Из ванной выхожу быстро. Так же быстро одеваюсь и покидаю комнату. В коридоре прислушиваюсь, стоя у двери комнаты напротив моей. Вовремя убиваю спонтанное желание зайти… нет, не стоит.

Спускаюсь. Здесь тоже тихо. Лишь вода в чайнике немного шипит — видимо, совсем недавно кипятилась.

Насыпаю кофе, сахар, наливаю воду в кружку и иду с ней к входной двери. Выхожу, замирая на крыльце. Телефон так и лежит здесь, на перилах, сую его в карман. Костя играет с Алешкой на газоне, бросая собачий пупырчатый мячик. Первым меня замечает мой преданный зверь и, выплюнув игрушку, несётся ко мне.

— Доброе утро! — произносит Костя и идет к дому. Алешка забирается на крыльцо и начинает вертеться, я собираюсь нагнуться, чтобы погладить собаку, как вдруг он начинает жалобно визжать и скулить. Тянусь к нему, беру на руки и вижу красный след от лапы на полу. И тут же замечаю еще кое-что — осколки. Стакан вчерашний, черт. В безопасности собака тут, конечно, как сглазила…

— Что случилось? — Костя оказывается рядом и смотрит на Алешку. Тот не визжит уже, а поскуливает на моих руках.

— Я вчера стакан разбила тут… — отвечаю я, внимательно осматривая собачьи лапы. Задняя левая кровит, и сильно. Костя заходит в дом и выносит аптечку. Мы обрабатываем собаку, однако рана большая и довольно глубокая. Кровь не останавливается.