На прорыв

Оказалось – я так и застыл на обочине дороги, стоя со сжатыми кулаками, с которых на снег капали капельки крови. Сразу даже кулаки не удалось разжать – заклинило. А потом в медсанбате мне сделали перевязку – коротко остриженными ногтями я умудрился повредить себе кожу ладоней. Да ещё так неестественно-глубоко – прямо жуткие раны на руках образовались.

Ох, и наслушался же перлов от Пал Палыча. Полчаса бедный военврач исходил на желчь. Оттаял только тогда, когда я пообещал во всём его слушаться и не перечить.

А вечером припёрся старлей-особист.

Отвёл в отдельную комнатушку, выделенную военврачом для подобных мероприятий, и долго рассматривал со всех сторон, наворачивая вокруг меня круги – скорее всего, изучая. Наконец, эта игра в молчанку ему, видимо, надоела и он уселся за стол напротив меня:

– Не знаю, какую-такую контузию вы, Ольга, получили, но на пленных фрицев действует безотказно, – и улыбнулся во все свои “тридцать два”.

Видя мой недоумённый взгляд, от души рассмеялся (на этот раз выглядел он явно гораздо лучше прошлого раза) и продолжил:

– После встречи с вами этот эсэсовец выложил не только всё, что знал, но и то, о чём только догадывался. Ничего не утаил. Я думал – долго ломать гада будем – больно уж спесив. Ни Бога, ни чёрта не боится. Но после встречи с вами его как подменили: более жалкое зрелище сложно придумать.

Степень удивления на моём лице, видимо, совсем уж зашкалила за все мыслимые пределы, вызвав у особиста очередную порцию смеха:

– Когда приехали в отдел, выяснилось, что фриц, оказывается, обмочился. И всю его спесь как ветром выдуло. Рассказывать побежал чуть не бегом. Торопился, слова глотал, давился. Пел, как соловей. Аж взахлёб. Едва записывать за ним успевали. Даже сотрудничество предложил. Сам.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я, – А я-то тут причём? Этот эсэсовец, скорее всего, вас испугался. Вы же НКВД. Сам Гитлер, небось, только слыша о вашей организации, воздух портит и истово крестится.

– Я бы поверил, если бы до того мы этого фрица два дня всем отделом не охаживали. Повезло в том, что пришлось сегодня везти его на одну важную встречу. Отмыли, отчистили, даже покормили слегка. Он, видать, думал, что всё – мы сдулись. А тут такая неожиданная встреча с вами…

На мою вздёрнутую в удивлении бровь, особист ещё раз коротко хохотнул, пояснив, что при обработке эсэсовца речь шла не о физическом методе воздействия. Полно и других, не менее, а то и более эффективных решений. Хотя по роже этот “истинный ариец” пару раз хорошенько так отхватил. Но на “уговоры” не поддался. И лишь памятная встреча со мной вызвала в нём прямо всепоглощающее горячее желание сотрудничать с органами.

Отсюда и вопрос: в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, не желаю ли стать сотрудником этого самого страшного НКВД?

Некоторое время мы играли в гляделки, а потом я тихо, едва слышно прошептал:

– Я подумаю…

На что особист широко, по-дружески улыбнулся:

– Надеюсь на ваше положительное решение.

Чем вызвал во мне кучу противоречивых чувств.

– Зачем я вам? – всё ещё не понимая, задал я вопрос.

– Вы хоть и утверждаете, что у вас амнезия, но дела говорят сами за себя. Мы уже в курсе последних ваших приключений на оккупированной врагом территории. И даже имеем кое-какие козыри в рукаве, что могут помочь вам с воспоминаниями. Но об этом после. Сначала встаньте на ноги. А вот потом и побеседуем.

И снова широко улыбнулся.

А я всё никак не мог вспомнить: представлялся он мне во время первого своего посещения или нет?

Окончательно сбил меня с толку тем, что, резко встав из-за стола, подошёл к двери и, выходя, сказал напоследок:

– До скорой встречи!

А я сидел ещё минут пять, пытаясь понять: что сейчас было? Куда делся строгий борец со шпионами всех мастей? Откуда взялся довольный жизнью рубаха-парень? И что за намёки на наше дальнейшее сотрудничество? Блин, где я, а где НКВД? Лезу, ведь, к волку в пасть.

Хотя есть и плюсы: НКВД такая организация, что может создать новую личность на пустом месте. Это позволит легализоваться, получить документы и даже начать обустраиваться в новом для меня мире.

Но и минусов полно: я всё время буду “под колпаком”. И первая же ошибка вполне может стоить мне жизни.

Тут надо очень хорошо подумать. Задача – минимум: бить немчуру в хвост и в гриву, пока эта коричнево-чёрная пакость окончательно не издохнет. Для этого необходимо вступить в ряды РККА. Но кому нужна бестолковая баба? Где я могу в полной мере проявить все свои способности и умения, если об этих самых способностях и сам ничего не знаю? Точнее – не помню.

Допустим, пришёл я в военкомат. Куда меня могут отправить? На курсы медсестёр? Снайперов? Отправят к зенитчицам? Или пнут куда-нибудь в штаб в качестве бесплатного приложения к печатной машинке? Чёрт его знает.