На пути к мышлению или интеллектуальные путешествия в страну Философию

Иногда причины или основания приводят к совершенно неожиданным последствиям. Например, английский медик Уильям Гарвей, которого считают отцом современной физиологии и эмбриологии, в 1628 году опубликовал во Франкфурте свой труд «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных». В этой монографии Гарвей утверждал, что кровь движется от желудочков сердца по артериям и возвращается к предсердию по венам. Но он пришел к этим выводам на основании следующих соображений: сердце подобно Солнцу, кровь - Земле, а поскольку Земля вращается вокруг Солнца, то кровь должна циркулировать вокруг сердца. Очевидно, что эти соображения и аналогии Гарвея нельзя назвать безупречными. И более того - его выводы были ошибочными. Ложным было не утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца, а кровь циркулирует вокруг сердца (движется от него и возвращается к нему). Ложным было утверждение, что поскольку Земля вращается вокруг Солнца, то кровь должна циркулировать вокруг сердца. Иначе говоря, ложными были сформулированная Гарвеем причина и аналогии. Тем не менее, все это привело английского ученого к истинным выводам. Гарвей опирался на многочисленные экспериментальные данные, однако ошибся в формулировке граничных причин описываемых им процессов.

Другими словами, он открыл, как функционирует кровеносная система, но дал не совсем корректный ответ на вопрос, почему именно она так функционирует. Можно сказать, что отец физиологии пытался дать физиологическим процессам метафизическое объяснение и это ему не совсем удалось. Тем не менее, это никоим образом не умаляет величие его научного открытия. Но важно помнить, что ложный ход рассуждения и аналитические провалы приводят чаще всего к печальным последствиям. Случай Гарвея скорее счастливое исключение из правила.

Рассмотрим в этом контексте еще один пример: возникновение египтологии как науки. Во второй половине XVIII века в Европе появилась мода на египетскую культуру. Интерес к «египетским тайнам» усиливало и влиятельное в то время масонство (египетскую символику можно увидеть и на масонских печатях). Следы «египетского культа» можно найти и в искусстве конца XVIII века. Вспомним роман Жана Терассона «Сетос, или История жизни, почерпнутая из памятников и свидетельств Древнего Египта» (1731), оперу Моцарта «Волшебная флейта» (1791), драму Тобиаса Филиппа барона фон Геблера «Тамос, царь Египта», к которой также написал музыку Моцарт, трактат Игнаца Эдлера фон Борна «О мистериях египтян» (фон Борн ввел Моцарта в масонскую ложу «Доброжелательность» и, возможно, послужил прототипом Зарастро в «Волшебной флейте»).

Все эти увлечения Египтом имели один существенный недостаток: европейцы XVIII века мало что знали о Египте. Для масонов Древний Египет и египетские ритуалы были скорее мифом, причем искусственно придуманным мифом. Ведь масоны пытались создать фиктивную историю о древности своего учения, а Египет, по их убеждению, хорошо подходил на роль древнейшего и самого авторитетного духовного источника. В целом же европейские интеллектуалы просто не умели читать египетское письмо, а доступные им античные источники были очень сомнительным ключом к его расшифровке. Поэтому неудивительно, что обелиск в центре одного из фонтанов венского парка Шенбрунн украшен псевдоиероглифами, поскольку египетское письмо было для европейцев неразгаданным шифром, просто набором символов и картинок.

Ситуацию изменил коренным образом египетский поход Наполеона 1798-1801 годов. К военному походу присоединились выдающиеся французские ученые. Таким образом, египетская кампания имела также и научно-исследовательский характер. Археологические раскопки в Фивах, Луксоре и Карнаке, находка Розеттского камня (плиты с тремя древнеегипетскими текстами), многочисленные эскизы, выполненные группой Доминика Виван-Денона, легли в основу многотомного «Описания Египта» (начало публикации - 1809 год). На этом история не закончилась. Египетский поход поразил воображение мальчика, которого звали Жан-Франсуа Шампольон. На момент завершения египетского похода ему было всего 10 лет. Уже в 16-летнем возрасте он пишет монографию «О географии Египта перед завоеванием Камбиза», которую представляет на суд Гренобльский академии, а в возрасте 19 лет (в 1809 году) становится профессором истории в Гренобле.