На пути к сердцу. Записки кардиохирурга

После всесторонней и детальной оценки сосудистого русла, клинического состояния больного было принято решение незамедлительно оперировать, сделать максимально возможное для восстановления проходимости сосудов сердца, что могло спасти ему жизнь. Анестезиологи провели медикаментозную поддержку. Я приступил к операции с именем Всевышнего: «О Аллах, помоги!» С этими словами заменил диагностический катетер на специальный проводниковый, предназначенный для проведения операционных инструментов. Операция была крайне сложной и опасной, так как предстояло не только открыть один из главных сосудов сердца, очистив его от тромбов, но и восстановить проходимость в стволе левой артерии сердца. Для этого было необходимо кратковременно обесточить почти все левое русло, что могло привести, особенно у больного с инфарктом в ходу, к остановке сердца. В ситуации, когда инфарктом частично повреждена сердечная мышца, возникают угрожающие жизни нарушения ритма, и остановка может привести к летальному исходу, поэтому я очень рисковал и боялся. Беспокоился, конечно, не за себя: в такие минуты ты не способен думать о себе, а боялся за жизнь пациента. От сознания, что в любую секунду что-то может пойти не так, от напряжения, которое ты испытываешь, проводя операции, в подобных ситуациях твое тело устает, и твои душевные силы максимально напряжены. Ты понимаешь, что перед тобой лежит человек, которого, возможно, от смерти отделяют считаные минуты, а у него есть семья, любимая работа, мечты и планы. И либо тяжесть болезни, либо малейшая ошибка или неосторожность твоих действий может привести к катастрофе… После того, как удалось очистить сосуд от тромботических масс, применяется специальный инструмент тромбоэкстрактор (устройство для удаления тромбов из сосудов), которым я провел сначала баллон для реставрации бляшки, явившейся причиной тромбоза, а затем произвел имплантацию специального коронарного стента в тот самый сосуд, называемый «рекой жизни». Впереди оставался еще один, не менее сложный этап, во многом определявший успех всей операции. Я с трудом подавлял волнение и напряжение, бывшее на пределе. Вместе с тем четко представлял каждый шаг своих действий: когда начинаешь операцию, твой разум и действия, руководимые им, полностью сосредотачиваются на выполняемой задаче. В этот момент я повернулся к анестезиологу и спросил:

– Ну что, Ибрагим, начнем?

Это был риторический вопрос, и он не требовал ответа. Все понимали, что в момент, когда я начну реставрировать ствол специальным баллоном или открывать стент в стволе, перекрывая главный сосуд, в том и в другом случае на несколько секунд, которых может быть достаточно для возникновения фибрилляции с последующей остановкой сердца. Шансов вновь завести такое сердце не так уж много. Связано это с тем, что инфаркт уже успел причинить вред сердечной мышце, ослабив ее.

– Да, конечно, – коротко ответил он.

– Хорошо, с Богом! – сказал я.

Осторожно провел баллон до нужной позиции (сердце у самого в этот момент было готово выскочить наружу) и попросил сестру медленно раздувать баллон специальным шприцом-манометром. Те несколько секунд, которые ушли на раздувание и сдувание баллона, показались равными нескольким часам.

– 5, 10, 12, – проговаривала операционная сестра, раздувая баллон.

– Стоп 12 и сдувай! – буквально крикнул я.

«Обошлось, слава Богу», – подумал я. Далее следовало установить стент, и это был один из самых сложных этапов. Мы еще раз переглянулись с анестезиологом, и я начал медленно доставлять стент в то место, куда его предстояло установить. Большое значение имеет доверие между членами операционной бригады: это – командная работа, и все должны понимать друг друга с полуслова и представлять точно ход каждого этапа операции…

Итак, стент доставлен. Все на миг замерли, пока сестра произносила ровным голосом: «2, 4, 6, 12, 16». «Стоп», – скомандовал я, после того как убедился, что стент полностью раскрыт. В этот момент на мониторе для контроля электрокардиограммы начали появляться экстросистолы, переходя из одиночных в групповые.

– Фибрилляция! – резко произнес анестезиолог.

В этот момент холодок пробежал по моему телу, сердце как будто остановилось. «Прошу, Аллах, прошу, – молил я про себя, – только не здесь, только не сейчас…» Тех секунд, пока левое сосудистое русло было обесточено, хватило для того, чтобы вызвать ишемию и угрожающее жизни нарушение ритма сердца. К моменту, когда анестезиолог произнес слово «фибрилляция», стент уже был имплантирован и баллон для раскрытия стента сдут. Слава Богу, дефибрилляции (восстановление ритма сердца внешним воздействием) не понадобилось, и сердце само начало восстанавливаться после устранения препятствий кровотоку. Все было сделано! Сердце потихонечку стало успокаиваться, и сокращения перешли в обычный ритм. Почувствовал, как грудь теплеет, и мои глаза начали улыбаться. Напряжение в операционной спало, мы переглянулись, и я с облегчением поблагодарил: