НА ПУТИ К СОЗДАНИЮ ПАРТИИ РАБОЧЕГО КЛАССА

— Если вы поедете в Европу, то там есть в частной собственности маленькие домики, большие дома, очень большие дома, в которых уже сдаются квартиры в наём, но чтобы отдельные квартиры в нём становились частной собственностью… Это как? Это противоречит даже капитализму. Вы ещё лестничные проёмы приватизируйте!

— Ещё я обратил внимание на то, как Ленин смотрит на Финляндию. Часто же ругают, что Ленин отпустил Финляндию в свободное плавание. На мой взгляд, это было такое пролетарское отношение: если они хотят строить социализм, пусть строят с нами вместе. Если не хотят — могут отделиться.

— Там другая была ситуация. Там страшная война была, туда пришли немецкие войска и убивали не только красных финнов, но и русских солдат. Поэтому невозможно было Финляндию удержать вместе с Россией. С одной стороны, там была страшная контрреволюция, а с другой — сильное революционное движение. И не случайно Ленин там скрывался. Когда нужно было спастись от преследования, он отправлялся в Финляндию.

— Ещё есть статья “Кризис социал–демократии и социал–демократического движения” о том, что очень важно, чтобы руководители не плелись в хвосте движения. На тот момент, я думаю, сейчас тоже — существует две точки зрения: одна ленинская, когда руководитель должен разбираться в ситуации, быть вооружённым теорией и вести за собой, а другой подход — пусть сначала созреет ситуация…

— А потом я приду весь в белом…

— Да, а потом мы придём и возглавим движение. И куда вектор масс будет направится, туда мы и поведём.

— У нас новое достижение, у нас теперь появились так называемые “протестные движения”, которые вообще никуда не ведут. Вы туда пойдёте — я протестую! В другую сторону — я тоже протестую. Что такое протест? Это отрицание. Из того, что я “туда не пойду”, не следует никакой информации о том, куда я пойду. Это и называется — плестись в хвосте. А если уже какое–то движение началось, тогда действительно они пытаются возглавить.

— В фильме “Убить дракона” есть такой персонаж, который поджигает телегу, его спрашивают:

— Для чего?

— Борюсь!

— С кем?

— Против всех!

— Те, кто протестуют, на самом деле, вообще ни против кого не борются. Меня бьют, а я протестую. У меня всё отнимают, а я протестую. Меня угнетают, а я протестую. То есть, моё действие — сугубо пассивное. Такой протест ничего не означает и не относится ни к какой борьбе. Протестующий — этот тот, кто не хочет бороться. Давайте, я у Вас заберу книгу, а Вы протестуйте! Заявляйте, что протестуете против того, что у Вас забрали книгу. Да протестуйте сколько хотите, мне–то что? Это можно сейчас, но ведь не сложно осознать, что протест — совершенно пустое действо. Представьте, что большая толпа людей собралась — миллионов пять — и все протестуют! Попротестовали и разошлись, каждый в свою нору. Единой программы нет, единых требований нет. Для власти это самое милое дело.

— Пар выпустили и всё.

— Да. Власть должна присмотреть, чтобы никто не кидался бутылками, а если залезают на фонарные столбы — чтобы не спрыгивали на людей, чтобы никого не покалечили. Пришла волна, потом схлынула и всё на этом.