На пути «Тайфуна» 4

Отто Фейн постоянно радировал в штаб, требуя сильного истребительного прикрытия, и авиация сумела выложиться даже больше, чем на сто процентов. Сделавшие по четыре-пять вылетов летчики-истребители валились с ног, но взлетали снова и снова, чтобы попытаться защитить хотя бы этот корабль. Один из командиров эскадрилий, отчаявшись спасти линкор, даже не стал возвращаться на базу и остался прикрывать корабль до последней капли горючего, после чего выбросился с парашютом. Храбрость майора была вознаграждена. Он был подобран англичанами и всю войну провел в лагере для военнопленных. Условия, там, конечно, были не ахти, но от голода никто не умирал, а вот из его эскадрильи ни один летчик до конца войны не дожил.

Благодаря такой активности истребительной авиации, натиск английских бомбардировщиков несколько ослаб. Бофорты, правда, сумели влепить несколько торпед в "Гнейзенау", но особой роли они не сыграли, потому что рвались в центральной, лучше всего защищенной части линкора.

Ночью англичане активно вели разведку, надеясь утром снова попробовать атаковать ускользнувший корабль, однако к рассвету линкор уже дошлепал до Бреста. В гавань искалеченный линкор втягивали на буксире, и встречавшие его в порту моряки пришли в ужас, увидев, во что превратился красавец-корабль. Корма "Гнейзенау" погрузилась в воду настолько, что волны заливали башню главного калибра, в трубе зияла здоровенная дыра, антенная вышка упала, стрела крана болталась на тросах, и всюду виднелись черные пятна копоти. Затем на берег стали свозить раненых, и их было много, очень много, а потом начали вытаскивать трупы.

Матросы с других кораблей и команды береговых служб мрачно взирали на вернувшийся линкор, сомневаясь, стоит ли радоваться тому, что корабль удалось спасти.

Между тем, в штабах на самом верху пребывали в панике. Требовалось немедля наказать виновных, а для этого таковых прежде следовало назначить. Вице-адмирал Килиакс, возглавлявший прорыв, благоразумно предпочел сдаться в плен. Командующий ВМС адмирал Рёдер отговаривался тем, что с самого начала не советовал проводить столь рискованную операцию, и кивал на авиацию, не обеспечившую должного прикрытия. Начальник генерального штаба люфтваффе Иешоннек, изначально заявлявший, что с имевшимися в наличии силами он не может гарантировать надежную защиту кораблей, оказался крайним, и предпочел застрелиться. Однако Гитлер, разъяренный срывом операции, на этом не успокоился, и, чтобы не полетели головы генералов и адмиралов, кто-то догадался сделать козлом отпущения командира "Гнейзенау", нарушившего прямой приказ прорываться в Германию.

В ставке фюрера многие склонялись к тому, чтобы, наоборот, назначить Отто Фейна героем, в одиночку выстоявшим против всей английской авиации и флота, и сумевшим спасти ценный корабль. Но Гитлер был неумолим, и не в меру инициативного капитана цур зее арестовали. Исход трибунала был предрешен заранее, и Фейна расстреляли первого апреля, в тот самый день, когда в нашей истории он получил звание контр-адмирала.

Что же касается линкора "Гнейзенау", то его начали активно восстанавливать, но было ясно, что раньше, чем через год, ремонт не закончат, а к тому времени ситуация на фронтах могла кардинально измениться.

Глава 4

Сержант Иван Денисов

(* Напомню читателям, что в первой книге сержант-артиллерист Денисов участвовал в рейде вместе с бойцами 215-го полка, а потом рассказывал им о походе в Иран)

Когда я покинул расположение стрелковой роты, оказалось, что батареи на прежнем месте уже не было, вместо нее появились пехотинцы. Весь день ушел на поиски. Понять ничего невозможно: где какая часть? Сплошная суматоха.

К вечеру слышу команду: "Кухни пришли!" Недалеко небольшая низина. Сюда пришли шесть кухонь, а людей мало. Повара приглашают каждый к себе, не спрашивая, от какого подразделения, лишь бы накормить воинов. Я подошел к одной кухне - получил котелок супа. Попробовал: такой вкусный суп с мясом! Да и не удивительно, что вкусный, столько времени был без горячего. Пехотинцы меня вчера кормили, но только сухпайком. Быстро очистив котелок, подошел к другой кухне - и мне положили каши до краев. Думаю: "К завтраку пригодится". А повара все просят: "Пожалуйста, подходите!.."

Я пошел в траншею, темно хоть глаз выколи, а в руке котелок с кашей держу. Привалился к стене. Не знаю, ни где мои товарищи, ни кто рядом. Сажусь на пол, ставлю рядом котелок с кашей, а в голове все переплетается, чувствую, засыпаю. А тут рядом сидит кто-то и просит нож, чтобы открыть консервную банку. Ножа у меня нет, и я снял с винтовки штык (стояла около нас) и помог ему распечатать. Он предложил и мне покушать, но был сыт и отказался. Потом покурили и уснули сидя, даже не поговорив ни о чем.