На пути «Тайфуна» 4

Между тем, в штабах на самом верху пребывали в панике. Требовалось немедля наказать виновных, а для этого таковых прежде следовало назначить. Вице-адмирал Килиакс, возглавлявший прорыв, благоразумно предпочел сдаться в плен. Командующий ВМС адмирал Рёдер отговаривался тем, что с самого начала не советовал проводить столь рискованную операцию, и кивал на авиацию, не обеспечившую должного прикрытия. Начальник генерального штаба люфтваффе Иешоннек, изначально заявлявший, что с имевшимися в наличии силами он не может гарантировать надежную защиту кораблей, оказался крайним, и предпочел застрелиться. Однако Гитлер, разъяренный срывом операции, на этом не успокоился, и, чтобы не полетели головы генералов и адмиралов, кто-то догадался сделать козлом отпущения командира "Гнейзенау", нарушившего прямой приказ прорываться в Германию.

В ставке фюрера многие склонялись к тому, чтобы, наоборот, назначить Отто Фейна героем, в одиночку выстоявшим против всей английской авиации и флота, и сумевшим спасти ценный корабль. Но Гитлер был неумолим, и не в меру инициативного капитана цур зее арестовали. Исход трибунала был предрешен заранее, и Фейна расстреляли первого апреля, в тот самый день, когда в нашей истории он получил звание контр-адмирала.

Что же касается линкора "Гнейзенау", то его начали активно восстанавливать, но было ясно, что раньше, чем через год, ремонт не закончат, а к тому времени ситуация на фронтах могла кардинально измениться.

Глава 4

Сержант Иван Денисов

(Напомню читателям, что в первой книге сержант-артиллерист Денисов участвовал в рейде вместе с бойцами 215-го полка, а потом рассказывал им о походе в Иран)

Когда я покинул расположение стрелковой роты, оказалось, что батареи на прежнем месте уже не было, вместо нее появились пехотинцы. Весь день ушел на поиски. Понять ничего невозможно: где какая часть? Сплошная суматоха.

К вечеру слышу команду: "Кухни пришли!" Недалеко небольшая низина. Сюда пришли шесть кухонь, а людей мало. Повара приглашают каждый к себе, не спрашивая, от какого подразделения, лишь бы накормить воинов. Я подошел к одной кухне – получил котелок супа. Попробовал: такой вкусный суп с мясом! Да и не удивительно, что вкусный, столько времени был без горячего. Пехотинцы меня вчера кормили, но только сухпайком. Быстро очистив котелок, подошел к другой кухне – и мне положили каши до краев. Подумал, что к завтраку пригодится. А повара все просят: "Пожалуйста, подходите!.."

Я пошел в траншею, темно хоть глаз выколи, в руке котелок с кашей. Привалился к стене. Не знаю, ни где мои товарищи, ни кто рядом. Сел на пол, поставил рядом котелок с кашей, а в голове всё переплетается, чувствую, засыпаю. Тут рядом кто-то сел и попросил нож открыть консервную банку. Ножа у меня не было, и я снял с винтовки штык (стояла около нас) и помог ему распечатать. Он предложил и мне покушать, но я был сыт и отказался. Потом мы покурили и уснули сидя, даже не поговорив ни о чем.

Наутро проснулся, рассвет дребезжит. Морозно – долго не поспишь. Да на передовой всегда сон петушиный: спишь и все слышишь. Посмотрел я на вчерашнего соседа, а это старший лейтенант. Мне стало неловко, хотя я ничего грубого вчера не сказал, только разговаривал с ним как с равным, да и времени не было для разговоров.

Потом мы с ним разговорились, и он оказался командиром роты. Я рассказал ему, как находился на передовой с 215-м полком и отбился от своей части. У его адъютанта был хлеб и сахар, и мы немного подзакусили, а потом пошли по своим делам.

Свою батарею нашел быстро, она оказалась совсем рядом, но воевать мне уже не пришлось. На нас стали густо падать снаряды. Только я подбежал к своему орудию, как стукнуло по ноге, будто палкой, и я мешком свалился в воронку. Смотрю, из ноги кровь свищет, быстрей надо снять ботинок и перевязать рану. Спасибо, помог солдат, подползший ко мне (пакет у меня был).

Раненых собирали в той самой лощине, куда накануне кухни приезжали. Подъехала подвода, санитары навалили нас на двуколку и повезли. Привезли в санбат, погрузили в машины и отправили дальше. В Нелидово нас сгрузили, накормили и, наконец, сделали перевязку. Потом помыли в бане, белье пропустили чрез дезинфекцию, и стало легче. Затем санитарный поезд повез в Калинин. Нас разгрузили, обработали и положили в палаты. Госпиталь – бывшая школа. Я намаялся в дороге и сразу крепко уснул. Утром разбудили – накормили, и я опять уснул. Когда проснулся, меня побрили, и начал я рассматривать всех и знакомиться с товарищами.

Рана стала подзаживать. Через несколько дней я ходил в клуб, в библиотеку, где стал читать книги. Кормили хорошо, вкусно. В столовой чистенько расставлены столики на четыре человека. У каждого свое место: приходишь, садись и кушай – никто твое место не займет.