На пути в академию

И, взяв карту, лежащую перед ним, он передал её мне. Раскрыв портулан, я поразился его точности и масштабу. Это была лучшая карта из всех, которые я видел. На ней подробнейшим образом было нарисовано Балеарское и Тирренское моря, а также Средиземное и Эгейское, со всеми островами, отмелями и береговой линией. Я издал нечленораздельный возглас восхищения и стал перечислять все, что увидел.

— Достаточно, — прервал меня моряк и протянул руку за картой, тут же ее свернув и спрятав.

— Остались мы с вами, уважаемая донья, — обратился ректор к Мариз де Брийон.

— Да, я готова, — отозвалась пухлая блондинка. — Скажите, у вас есть амулеты?

— Да, — и я выпростал из-под рубашки свою астролябию и достал стрелковый амулет.

— Понятно, — протянула она, а стрелковый амулет вы уже использовали?

— Да, несколько раз.

— Он работает?

— Как видите, — усмехнулся я, — раз я живой стою перед вами, значит, он работает.

— Хорошо, больше у меня вопросов нет, экзамен сдан, — и она откинулась на спинку стула, потеряв весь интерес ко мне.

— Так быстро, — удивился ректор, — Мариз?

— Мне всё ясно, — отрезала блондинка, не вдаваясь в подробности.

— Ну, хорошо, остался последний экзамен, и вы будете приняты, благородный юноша, я…

— Простите, ректор, что я вас прерываю, но я хотел бы взять на себя этот экзамен, раз мне не представилась возможность провести свой, который взяла на себя уважаемая Эстель, — и Роберто Белларминни сделал полупоклон в сторону целительницы.

— Так вот, я хотел бы взять на себя ваш труд, уважаемый ректор, и сразиться с этим юношей в учебном поединке на шпагах.

Если ректор и удивился подобной просьбе, то вида не показал.

— Если вы считаете это необходимым, то прошу вас!

— Юноша, мы с вами проведём учебный бой холодным оружием, с целью проверить ваши фехтовальные навыки. Надеюсь, вы не против?

Я — то был не против, но это, смотря с какой стороны взглянуть. Очевидно, этот старый каброн что-то задумал, или он неровно ко мне дышит, словно я украл у него миллион пиастров, или лишил невинности единственную дочь, а то, знаем мы таких поборников справедливости, за чужой счёт. Но выбора у меня не было!

— Я готов! Но мне более удобно огнестрельное оружие.

— Нет, оно не подойдёт. Тогда выбор за вами, шпаги, рапиры, сабли?

— Рапиры, — отозвался я, ведь у меня только она и была, а саблю я показывать не хотел, до поры, до времени. Да и рапира была легче, а значит, у меня оставалось хоть какое-то преимущество перед инквизитором. Но это так, небольшое самоуспокоение. Перед взрослым профессионалом мне не устоять.

— Ну, тогда всех прошу во двор, — резюмировал ректор, — я буду секундантом у Роберто, а вы, Андрес, у идальго Эрнандо. Все согласны? Тогда на выход!

И вся комиссия потянулась к двери. Я сразу отправился к себе в комнату, сопровождаемый привратником, который во время экзамена находился возле аудитории. О том, что он хочет снять с меня десять пунктов чего-то, он так и не обмолвился. Войдя в своё временное пристанище, я забрал рапиру и вышел во внутренний двор, готовый к поединку.

Все окна академии были заполнены сплющенными носами разновозрастных студентов, это было видно с улицы, и даже ощущалось всей кожей, которая даже стала чесаться под этими пристальными взорами.

Привратник Диего очертил небольшую площадку, за которую нельзя было выходить. Заступивший за неё сразу считался проигравшим. Вынув рапиру, я скептически осмотрел её, а потом скинул с себя тонкий камзол и остался в одной батистовой рубашке (на шёлковую было жалко денег, уж очень дорогая она была).

Декан факультета инквизиции и экзорцизма не собирался обнажать свою фигуру, но и без этого я понял, что он вынослив и жилист и является очень сильным фехтовальщиком. Чтобы уровнять наши шансы, он взял себе рапиру такой же длины, которая была и у меня, и, приняв первую стойку, приготовился к бою.

Условия поединка были просты. Я должен был продержаться в очерченном круге не меньше, чем пять минут. Если я смогу нанести укол противнику, то поединок сразу прекратится, моей победой. Если укол будет нанесен мне, то я должен не упасть в течение тех минут, которые останутся до истечения заранее оговоренного времени. Встав в стойку, я приготовился к бою.

Время ощутимо замедлилось, а потом резко убыстрилось. С самого первого удара я понял, что инквизитор является поклонником итальянской школы фехтования, поскольку он всё время атаковал. Моя же дестреза, наоборот, предпочитала уход, используя силу удара и инерции противника, как айкидо в борьбе.

Но всё же, потенциал и уровень фехтования у нас существенно различался. Мне надо было продержаться пять минут в границах очерченной площадки. Рядом стояли песочные часы, в которых неспешно пересыпался песок, отмеряя мгновения моей печальной участи.

Передвигаясь кругами по площадке, постоянно изворачиваясь от быстрых ударов, я старался не дать возможность сопернику выдавить меня за пределы очерченной территории. Приходилось спешно перемещаться и уходить от молниеносных выпадов, скрещивая рапиру с противником.