На путях к Священному союзу: идеи войны и мира в России начала XIX века

Испанцы предприняли войну, существенно отличающуюся от всех других политических войн. В политических войнах, ведущихся между цивилизованными государствами, подчиненными законным королям, воюют армии, а народы живут в мире. Но в войне захватнической (la guerre d’invasion), когда речь идет о защите своих очагов, храмов, могил предков и свободы воюют все: мужчины, женщины, подростки. Вся ненависть и все зло, которое может обернуться против тирана и его сообщников становится священным долгом. Все страсти направлены к одной цели – уничтожению тирана. Каждый в своей сфере деятельности должен причинить разрушителю его страны все то зло, на которое он только способен. Подобная война есть одновременно политическая, религиозная и индивидуальная. Речь идет о том, чтобы либо все потерять, все склонить перед лицом врага Бога и людей, либо защитить своего Бога, свою страну, свою семью и свою свободу. Тогда должна распуститься святая ненависть, которое небо внушает народам, когда оно хочет их уберечь. Это первый признак его милости и первый залог победы» [Cevallos, 1812, р. 533–534].

Указание на индивидуальный характер народной войны показательно. Против врага действует не безликая масса, а каждый отдельно взятый ее представитель, разделяющий общую ненависть к противнику и в то же время наделенный индивидуальным пониманием чести, собственного достоинства, интересов своей страны и своего народа. И как будет видно в дальнейшем, народная война чаще всего описывается через отдельные проявления героизма. Подспудно здесь присутствует противопоставление «испанская война – Французская революция». В первом случае действует народ-гражданин, осознающий свои права и не желающий нести ярмо рабства. Во втором – буйная толпа, лишенная индивидуальных черт, сметающая все на своем пути и нуждающаяся в жестоком усмирении. Характерно, что бескровная революция в Испании, начавшаяся в 1820 г., будет воспринята декабристами не только как антитеза кровавой революции во Франции, но и поставлена в определенную связь с народным сопротивлением Наполеону. А параллель между испанской войной и войной 1812 г. породит надежды на возможность военной революции в России, аналогичной испанской.

Особенно много материалов, касающихся народной войны в Испании, появилось на страницах «Сына Отечества», издаваемого Н.И. Гречем. «Происшествия, случившиеся с 1808 г. в Испании, беспримерны в летописях мира, – говорилось уже в номере журнала. – Надеемся заслужить одобрение читателей, сообщая им важнейшие акты, относящиеся к новейшей испанской истории» [Примечание, 1812, с. 185–186]. Как отмечал академик М.П. Алексеев, «русские газеты 1812‑го и последующих годов переполнены материалом об испано-французских политических и военных событиях» [Алексеев, 1985, с. 98]. Эти материалы не только сообщали фактические сведения, но и внушали мысль, что русский народ превосходит испанский и в численности, и в организованности. Так, например, А.П. Куницын обращал внимание читателей «Сына Отечества» на то, что «испанцы, народ не столь многочисленный, рассыпали грозное ополчение тирана. Но мы, при благоустройстве правительства, наслаждающиеся еще истинною свободою и будучи изобильны Ироями, уже ли уступим врагу нашему землю которая нас родила и воспитала» [Куницын, 1812а, с. 182][75]. Такая оговорка, разумеется, не случайна, она не только призвана воодушевить читателя, но и внести некоторое ограничение в идею народной войны. В Испании воюет сам народ, брошенный на произвол французов своим правительством[76]. В России народ не сам борется, а помогает правительству отражать внешнего агрессора.