На «Ра» через Атлантику

Затем меняли стенку на носу. Сняли старую, прохудившуюся, и поставили свежий брезент, подаренный «Каламаром». Вернулись на корму — она продолжала оседать и крениться, уже мостик ощутимо наклонился вправо. И возник разговор о надувной лодке. Она подвешена к хижине и бездельничает, а из нее можно бы соорудить на корме дополнительную стенку от волн.

Все были согласны, однако Жорж категорически воспротивился. Он не приводил сколько-нибудь веских аргументов, разглагольствовал о том, что лодку нельзя помещать на корму, что до финиша всего несколько дней, что кораблю ничего не грозит. Он был упрям, как носорог, наговорил кучу резкостей, и никто не мог взять в толк, в чем дело, почему он заупрямился.

Все же абсолютным большинством голосов, семью против одного, постановили «Зодиак» использовать. Норман провел обмеры и заготовил такелаж. Жорж, видя, что плетью обуха не перешибешь, сдался, смягчился и отправился крепить веревки.

Он болтался за кормой, как поплавок на леске. И тут волна бросила его прямо на острую грань лопасти весла. Он вовремя успел подставить руку, и удар пришелся по ней. Стальной браслет «Ролекса» лопнул, часы скользнули на дно. Хорошо хоть кости оказались целыми, и я ограничился наложением жесткой повязки и анальгином. А Жорж громогласно тужил о «Ролексе» — еще бы, это был специальный презент Тура каждому участнику «Ра-1», с надписью на крышке: «Экспедиция «Ра», май, 1969 г.».

Жорж охал, бранился и клял себя, что вовремя не прислушался к предчувствию.

Нервы натянуты у всех, не у одного Жоржа, это проявляется поминутно.

Стою на вахте, и вдруг ко мне поднимаются Кей и Сантьяго. Кей плачет, Сантьяго его успокаивает.

Оказывается, Сантьяго толкнул Кея ногой, в шутку, а это для японца крайне оскорбительно. Ну, Кей, Кей, кто же знал? Прости, пожалуйста, не обижайся! А Кей всхлипывает, и сам извиняется, и улыбается сквозь слезы: «Прекрасно понимаю, что глупость, а ничего не могу с собой сделать». И рассказывает печальную историю, которая произошла с ним в юности. Он влюбился в девушку, а эту же девушку любил его школьный учитель. Учитель однажды увидел ее с Кеем в обнимку, назавтра он избил Кея ногами так, что парнишка четыре дня не являлся домой: «Если бы мой отец узнал, он должен был бы учителя убить».

И вот теперь, спустя столько лет, прошлое ожило, голос прерывается, и никак не взять себя в руки.

Славный Кей, воспитанный, сдержанный, деликатный!

Ни разу за все плаванье он не повысил ни на кого голоса, всем помогал, ко всем ровно относился, всегда был занят, стремился служить экспедиции максимально. И беспощадно, оберегая товарищей, загонял внутрь себя собственные отрицательные эмоции — копились они, копились и отомстили.

Пора прекращать путешествие. Хватит. Цель в принципе достигнута, задача выполнена. С того мига, как вдали показался «Каламар», психологически мы уже как бы приплыли. Тем труднее дотягивать последние дни.

Был очередной радиоконтакт, и Ивон «обрадовала»: «Ринг Андерсен» сломался, есть другое судно, которое предлагает свои услуги за тысячу долларов в сутки, но это неприемлемо, — она попробует предпринять еще что-нибудь. Мальчики, не горюйте — до послезавтра!

До послезавтра мы успели уложить поперек кормы «Зодиак», разминуться с норвежским танкером «Титусом» — и распрощаться с хорошей погодой. Небо обложили зловещие черные тучи, стал накрапывать дождь, дождь сменился ливнем, ливень — опять дождем. Все стало мокрым, скользким и холодным, постель и белье пропитались влагой. Ветер то налетал шквалами, то исчезал совершенно, и мокрый парус переваливался с боку на бок в такт крену корабля.

Под стать погоде и наше настроение. Сидим в хижине, опустив брезентовый полог. Душно, влажно и тоскливо.

Развлекаюсь тем, что перечитываю свой прошлогодний дневник, последние записи. Тогда нам приходилось гораздо хуже:

«13 июля. «Солнце красно поутру — моряку не по нутру». И точно. Хоть небо чистое и голубое, океан беснуется сильнее прежнего. Мы уже забыли веселые времена, когда можно было свободно разгуливать по кораблю. Вся корма и весь правый борт практически целиком в воде. Вода почти полностью покрывает носовую палубу, и готовить пищу все труднее, кроме того, «Ра» деформировался. Срединная его часть выгнулась, борта опустились, корпус вывернулся спиралью. Сухими (сравнительно!) остаются кусочек на самом носу да часть левой палубы вдоль кабины.