На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

— В прямом! С Инной всё разрешилось? Она просила выплатить проценты раньше…

Романов посмотрел на редактора, и та тут же прикусила язык, отводя взгляд.

— А вот с этого момента поподробней, — проговорил он.

— Ой, да не знаю я ничего! — быстро заявила Устюжина, но взгляда на него не подняла.

— И много там было, процентов этих?

— У жены своей спроси.

— Спрошу, спрошу, — уверил ее Вадим.

Настя еще немного помялась и рассказала, что Инна попросила выплатить проценты с продажи коллекции. С выигрышем сумма составила около пятисот тысяч рублей.

— Не знаю, зачем ей такие деньги. Она не сказала.

Всю дорогу домой Вадима не покидала мысль об этих деньгах. Инна очень хорошо зарабатывала. К тому же, сотрудничество с мастерской Серафимы приносило стабильный доход. Даже с учетом трат в кармане должна была оставаться приличная сумма. Так зачем еще тогда проценты просить? На что?

Дома, покрутившись у дверей ее комнаты, он не выдержал и зашел. Чистота, порядок. Зацепиться не за что. Вадим с младенчества знал, что чужие вещи брать нельзя, но сложившаяся ситуация оправдывала его. Было что-то в ней странное. Крамольное. Он быстро открыл ноутбук, зашел в историю и в бессилие опустился на стул: на экране высветился сайт аренды жилья в Москве. А ведь ему стало казаться… он уж решил… так надеялся…

— Она не передумала, — пробормотал Вадим и закрыл ноутбук.

После всего того, что с ними случилось, он свято верил, что Инна останется с ним. Он даже придумал, как сделает ей предложение. Настоящее предложение с цветами, шарами и свечами. Всё в лучших традициях романтики. Теперь же…

Он выдвинул верхний ящик стола: снилс, полис, загранпаспорт, права и другие документы. Не было только паспорта и свидетельства о браке. Вадим задвинул ящик и вдруг почувствовал, как сильно устал.

— Паспорт и свидетельство о браке. Эти документы предоставляют, чтобы развестись, — проговорил он и еще раз оглядел комнату своей жены. Он вдруг представил ее без вещей Инны, и страх перехватил горло.

— Я только думал, а она уже решила, — с этими словами парень вышел.

Около девяти он забрал жену с работы. Девушка была в хорошем настроении. Романов слушал ее веселый голос, а она рассказывала что-то смешное, но ему было не смешно.

— Неужели не смешно? — смеялась Инна, глядя на хмурого мужа. Потом что-то уловила. — Что случилось?

— И когда?

— Что когда?

— Когда ты собираешься в Москву?

Ощущения были такие, что ее ледяной водой окатили. Улыбка слезла с лица, а глаза потухли. Секунду назад переливалась и светилась и тут раз — словно изнутри выключили свет.

— Я… я еще не думала, — едва слышно проговорила жена.

— Да? А, по-моему, времени было предостаточно!

— Что случилось?

Но Вадим промолчал, даже не удостоив взглядом. Инна посмотрела на него, а потом отвернулась к окну. За всю дорогу супруги больше не проронили ни слова. В молчании поднялись домой. Девушка смотрела на широкую спину Вадима, идущего впереди, и пыталась расшифровать его слова. Но он был мрачнее тучи. Снял пальто и долго не мог повесить его на плечики — те проворачивались и мужчина чертыхался, не в силах справиться с таким пустяком. Инна отобрала и плечики и пальто, быстро повесила вещь во встроенный шкаф. Вадим принял у нее пальто.

— А всё это из-за того, что ты всегда всё решаешь сама! — вдруг сказал муж, убирая ее пальто в шкаф.

Инна даже вздрогнула. Он говорил так, словно продолжал давний разговор.

— Что? — изумилась она.

— А что? Не так?

Инна смотрела снизу вверх — присела разуться — и негодование поднималось в душе. Вздохнула и принялась снимать сапоги. Сняла левый, но на правом заело молнию.

— Ты всегда решаешь за других, — не унимался Вадим, расталкивая вещи по полкам шкафа. — А мне…

И он замолчал в бессилье. Негодование кипело в душе и выходило из берегов. Он смотрел на то, как жена возится с замком на сапоге и готов был сорваться. А она вдруг всхлипнула и в сердцах топнула ногой.

— Плачешь?

— Не из-за тебя, не переживай! — рявкнула жена и вновь стала дергать собачку на молнии. — Замок дурацкий!

От обиды она даже закусила губу. Инна боялась поднять на мужа глаза: боялась, что они ее выдадут.

— Ну да, замок виноват, — проговорил Вадим и присел.

— Не лезь! — буркнула Инна, оттолкнув его руки. — Ты тоже хорош. Сам не знаешь, чего хочешь!

У него сузились глаза.

— Это я-то не знаю? — и голос обморозил душу по краям так, что жена подняла на него свои льдинки, замерев.

Он смотрел прямо в зрачки. Этот взгляд снежного барса пробирал до дна души.