На рассвете наших судеб (СИ)

Тоже самое произошло и с Пик, как только его пронзительный взгляд обратился к ней. Солдаты застыли, как вкопанные, раскручивая в голове целую тысячу вопросов. Казалось, что всё их духовное естество потрясли, как жидкость в сосуде, тщательно взболтали. Внутри, не только в мыслях, но и в сердце, и в душе, а это куда серьёзнее и ощутимее, расплескалось зверски бушующее, штормящее море.

— Вам самим не особо то легко,— тихий, но твёрдый голос старца нарушил воцарившееся молчание, в котором произошло что-то необъяснимое.

Через время, осмыслив все чувства и слова, Пик и Галлиард смогут выразить более точно, что они испытали в тот момент. Но пока, среди угрожающего шторма души, собрать нужные слова воедино им не удавалось. А на самом деле в этом недолгом, но сильном молчании вся жизнь пронеслась перед глазами. Каждый её виток вдруг преобразился под лёгкой рукой мастера, соединившись с остальными в один широкий прямой отрезок. От его скорости и непостижимости голова шла кругом.

Отпрянув от шока, Порко пристально всмотрелся в глаза этого человека, которые, казалось, немного светились в сумерках. На секунду полное понимание его слов, всей глубины и глобальности этой, на первый взгляд простой, фразы, волшебным образом возникло в голове. Старые привычки, которые в общем-то уже стали образом жизни, вынудили его дать моральный отпор, прекратить это духовное сканирование их жизней и состояния.

Именно этот понимающий и предупреждающий взгляд Галлиарда вызвал на лице старца выражение странной снисходительности, после чего он тем же тихим голосом произнёс:

— Ну ты ведь уже всё решил. Я не против, друг мой. Я не против…— последнюю фразу он намеренно протянул, опустив голову, а потом с большим трудом снял со своей спины мешки.

Сложно было понять, как его худые тонкие руки вообще с ними справились. Но отчего-то внешняя хилость и слабость этого старца казались чем-то наносным, отвлекающим внимание, потому что внутри его наполняла какая-то невидимая для глаз и непостижимая сила. И Галлиард это почувствовал, даже в тот момент, пусть он не особо отдавал себе отчёт в происходящем, ощутил и уловил своей собственной шкурой нечто могущественное.

Ещё когда он издалека увидел фигуру этого человека, сильная тревога и трепет охватили его душу, причём так, как этого никогда не было раньше. Это не было похоже на страх или предчувствие опасности, потому что старик не источал из себя что-либо агрессивное или угрожающее. Он заставлял Порко трепетать, склонять голову в немом почтении и уважении, потому что казался не от мира сего, сильным не по нашим меркам. Галлиард впервые так ярко и чётко ощутил у себя в груди сгусток тепла, который волнительно сжался именно при появлении старца.

Солдат перекинул мешки через оба седла так, что каждая лошадь несла по одному, и привязал их ремнями. Пик с самого начала не вмешивалась во всё, что происходило, лишь молча стояла в стороне, придерживая своего коня, и наблюдала. С языка, как и с мыслей, впрочем, пропали всякие слова. Она полностью оставила всё в руках Галлиарда. Но даже это не мешало откровенному шоку и непониманию расплескаться в её глазах.

Заканчивая с последним мешком, который как раз пришёлся на её лошадь, Порко наткнулся на её вопросительный взгляд, но, хмуро и решительно ответив ей глазами, молча повернулся к старику.

— Пойдёмте,— твёрдо оповестил он, обращаясь к ним обоим.

Они шли молча, пристально вслушиваясь в трескучую тишину ночи, тихий шелест сухой травы и звучные песни сверчков. Солдаты придерживали за поводья лошадей и иногда поглаживали их по загривкам в знак благодарности за верную службу. А старец достаточно твёрдым шагом шёл по правую руку от Галлиарда, всё время держась с ними наравне.

Пик украдкой посматривала на своего товарища и на человека, которому он отважился помочь в такой момент. От её внимательности не скрылось то почтение, далеко не лицемерное, а скорее истинное, глубокое и душевное, которое исходило от Галлиарда по отношению к старику. И Пик не переставала этому удивляться, тому, как он вдруг стал таким серьёзным, суровым и даже грустным. В ещё большее поражение её повергло понимание и ощущение того, насколько сильными были эти чувства. Пик упорно искала объяснений, но не находила.

Впереди, прямо перед деревней, показалась развилка — узкая дорожка уходила немного в сторону, как будто огибала поселение. И старик хрипловатым голосом произнёс:

— Давайте свернём сюда, так ближе.

Галлиард ничего вслух не ответил, только кивнул и пошёл вперёд, потому что та дорога была слишком узкой для них троих. Так ещё какое-то время они шли за деревенскими дворами окольным путём. Некоторые из дворов были даже с этой стороны огорожены частоколом, порой новым или ухоженным, а порой — обветшавшим и уже покосившемся. А в те дворы, который были перед ними как на ладони, солдаты с любопытством заглядывали, чтобы увидеть, как живут люди на Парадизе.

За спиной Порко снова услышал голос старика: