На рассвете наших судеб (СИ)

В воздухе витал терпкий запах травяного чая и чего-то печёного, вроде хлеба или пирога. И как только солдаты уловили эти манящие ароматы, аппетит у них тут же разыгрался. Пик даже пожалела, что так опрометчиво судила о старце. Он позвал их на кухню, где на столе уже стоял горячий чай из смородины и румяный пирог. А сам старик поправлял что-то в лампе, едва ли слышно бухча себе под нос.

— Вы нас прямо как дорогих гостей встречаете,— с улыбкой заметил Порко.

Старик резко отпрянул от лампы и повернул к ним голову, окинув строгим, даже укоряющим взглядом. Его реакция оказалась настолько неожиданной и непредвиденной, что бойцы невольно дёрнулись, попав под взгляд его бездонных глаз. Он снова вернулся к лампе, а потом, словно смирив себя и обдумав, что ответить, произнёс:

— Да у меня гостей почти не бывает, поэтому можно и так сказать. Садитесь, кушайте,— он даже слегка улыбнулся.

Пирог оказался с картошкой и грибами, которые придавали ему особый аромат и изюминку. За время еды Галлиард неоднократно благодарил старца за угощение и гостеприимство, а Пик согласно кивала, но слова так и не проронила. Завязался разговор о грибах, старец рассказывал о том, какие грибы и в каких местах леса можно найти в то или иное время года. Когда же и с чаем было покончено, Порко принял решение сказать ему:

— Нам нужно сходить в деревню. Думаю, что это займёт немного времени. Потом вернёмся обратно,— он искал в глазах старика ответ и нашёл, после чего жестом позвал Пик и, накинув плащи, они направились к двери.

— Отряд остановился в доме Оливера. Большой двухэтажный дом немного дальше главной дороги, он один такой в деревне,— хрипловатый голос старца прозвучал в сонной тишине дома.

Солдаты, услышав и подсознательно поняв сказанное, снова с ступоре замерли, впечатавшись взглядами в дверь. Они ничего не говорили ему, кто они такие, и он совсем ничего не спрашивал. На них даже не было военной формы. Откуда он мог знать, что в деревню они идут именно за отрядом?

Подсознание послало весточку в тело, отчего сердце пропустило удар, а глаза широко распахнулись от шока у них обоих. Но тут снова послышался тихий голос:

— За домом, где будет лаять собака, патрульный притаился. Если не решите с ним вопрос, он устроит вам тёплый приём. Весь ваш путь окажется напрасным,— твёрдый голос, возвещающий о таких вещах, бросал в дрожь.

Пик испуганно взглянула на товарища широко раскрытыми глазами, а Галлиард, едва ли коснувшись её рукой в знак того, что он рядом, с опаской повернул голову. Исподлобья посмотрев на хозяина дома, Порко увидел его всё также сидящего за столом с опущенной головой. Старик загадочно всматривался в полную кружку чая, и если бы Галлиард был немного ближе, он увидел бы, что на поверхности жидкости неизвестно откуда появляются кольца, как от брошенного в воду камня.

Старец неожиданно поднял голову, посмотрев прямо в его глаза пронзительным сверхъестественным взглядом, словно в очередной раз глядя не на человека, как на физическое тело, а как на нечто более существенное, невидимое простому глазу, духовное. И в очередной раз всё внутри Порко перевернулось, что-то заметалось по всему телу, грозясь вырваться наружу, с такой силой, что он едва ли устоял на ногах. Ему пришлось вцепиться рукой в дверную раму, чтобы не упасть прямо в этот миг на колени. А Пик рефлекторно дёрнулась, сделав шаг назад, от его резкого движения.

Но силы, ранее неизвестный и неощутимый стержень внутри он нашёл. И после этого в голове и мыслях вдруг сделалось так ясно и тихо. Пропал всякий страх и непонимание. Глубоко вдохнув, Галлиард ответил:

— Понял. Спасибо,— он взял растерянную Фингер за руку и вместе с ней вышел из дома.

На улице царило время сверчков, и гулкое стрёкотание разносилось по лугам и дубравам посёлка. А на хрустальном ночном небосводе искрились тысячами алмазов звёзды, окружая своим светом большой, молочный, лунный диск. Было полнолуние.

Галлиард уверенно и молча вёл за собой напарницу, которая пока так и нашла подходящих слов. Пик в своей манере скурпулёзно искала ответы на вопросы в своей мудрой голове. И вот, когда они уже оставили позади берёзовую рощицу, окружающую дом, она требовательным тоном спросила:

— Порко, он что, прозорливый?

— Я не знаю. Но факты говорят за себя. Если бы он был подосланным, то нас бы уже давно взяли люди Йегеря. Я уже ничему не удивлюсь.

— Как же тут можно не удивляться?— в полном недоумении протянула она.

— А чему? Ты что, в нашем родном Либерио ни разу не встречала таких людей? Странных, как ты его назвала. Мне кажется, что встречала. Я вот, по крайней мере, не раз,— он говорил спокойно и размеренно, действительно, без всякой доли удивления.

Пик хмыкнула, упорно копаясь в памяти, чтобы найти доказательства его словам, и нашла. А он, услышав это, продолжил:

— Мы ещё для начала проверим, правду ли он сказал про патрульного и про дом. Если всё будет так, то, значит, да, он прозорливый,— его слова снова вызвали в голове Пик целую кучу вопросов.