На ратных дорогах

— Что будем делать? — спросил Барышников.

— Надо подобрать сотрудников и приступать к работе, — предложил Наумов.

А я добавил:

— Для начала следует познакомиться с делами воинского начальника.

— Это зачем? — удивился Барышников.

— По документам можно узнать о положении в уезде с военнообязанными, уточнить запасы военного имущества, набраться опыта.

— Правильно! — поддержал Наумов.

— Совсем неправильно! — резко возразил Барышников. — Ежели тебя назначили на должность, то ты и должен работать, а не рыться в шкафу воинского. Там, кроме старого режима, ничего нет.

— Ладно, — примирительно сказал Наумов. — Вреда особого от этого не будет. Пусть посмотрит.

Оба комиссара ушли, а я открыл шкаф и стал просматривать дела. В глубине шкафа заметил небольшой железный ящик. На внутренней стороне его крышки опись. Из нее я узнал, что тут хранятся мобилизационные документы. Весь остаток дня и половину следующего читал их. Изучил инструкции о порядке призыва на военную службу очередного возраста новобранцев, о мобилизации, о порядке следования, ночлеге и питании. Суть предстоящей работы комиссариата стала ясной.

— Много опыта набрал? — поинтересовался на следующий день Наумов.

— Порядочно.

— А польза какая? — сухо спросил Барышников.

— Очень большая. Товарищ Ленин сказал, что нужно сломать старорежимную машину, но взять из нее хорошие части. Вот хорошее-то и возьмем из этих документов, — поддержал меня Наумов.

Работа комиссариата постепенно наладилась. Мы взяли на учет всех военнообязанных, учли количество лошадей и повозок. Губвоенкомат нас даже похвалил и поставил в пример другим уездам.

* * *

Летом я получил из деревни вызов на уездный съезд Советов. Меня это вполне устраивало: очень уж обострились взаимоотношения с Барышниковым. Он в волости не выезжал, да и в комиссариате не работал, а только ворчал. Губернский военком рассмотрел мою просьбу и согласился отпустить меня в Олонецкую губернию.

По просьбе местных властей стал работать военруком Красновской волости.

Между тем из Мурманска и Архангельска дошли тревожные вести о высадке на севере войск Антанты. Начались кривотолки. Некоторые утверждали, что в наших местах фронту не бывать, «здесь иностранных держав нет, есть только море, лес да горе». Богатеи же говорили, что иностранные цари и короли не могут больше терпеть беспорядков в России. Вот они и наводят порядок!

Зашевелились церковники, начали мутить народ разговорами о приходе антихриста и скором светопреставлении.

Весной 1919 года была объявлена дополнительная мобилизация нескольких возрастов. У нас она тоже прошла успешно.

Из политотдела фронта приехал инструктор Павлов, познакомился с нашей работой, похвалил ее и организовал ячейку сочувствующих партии большевиков. Записалось нас в ячейку 18 человек.

Как раз в это время вернулся Вася Потапов. Я уже и не чаял его увидеть, думал, что погиб, а он, оказывается, был в плену. Мой друг возмужал, похудел и постарел, но остался таким же приветливым, сердечным человеком.

В отряде особого назначения

Меня грызли сомнения. Правильно ли, что я, здоровый, сильный, отсиживаюсь в тылу. Думал, думал и попросился в действующую армию. Летом 1919 года меня направили в Смоленск, где находился штаб Западного фронта, а оттуда в Великие Луки — в 15-ю армию.

В штабе армии заполнил анкету. Начальник кадров просмотрел ее, сиял трубку телефона и коротко кому-то сообщил:

— Подобрал. Зайди, познакомься!

Через несколько минут в комнату торопливо вошел полный белобрысый матрос. Он внимательно прочел анкету, изредка вскидывая на меня глаза. Потом сказал:

— Вы мне подходите, товарищ Абрамов. Получайте документ и приходите.

— Коротко, но не ясно! — вырвалось у меня. Матрос вышел, не отвечая. Начальник кадров разъяснил:

— Говорил с вами Иванченко — комендант штаба армии и начальник отрядов особого назначения. Ему требуется командир.

Получив предписание, я пошел к Иванченко. Матрос поднялся из-за стола, улыбнулся:

— Хорошо, что вы так быстро пришли. Присаживайтесь. Назначаю вас командиром 4-й отдельной роты…

— Разрешите заявить, товарищ комендант, — возразил я. — Штаб фронта направил меня на должность командира батальона.

— А вы начальство не перебивайте. Это не просто рота. Вот положение о ней и штат.

Я быстро просмотрел бумаги и извинился.

— Так-то лучше, — снова улыбнулся Иванченко. — Как видите, это не обычное подразделение. При наступлении отряд особого назначения всегда должен быть впереди, увлекая за собой остальные части, а в случае вынужденного отхода — идти последним. И если на фронте случится паника, вы должны навести порядок железной рукой. Поняли?

— Так точно.

— Отряд стоит в местечке Краслава, что по дороге на Двинск. Командира, вашего предшественника, сняли за развал работы. Люди в отряде разболтались, их нужно подтянуть и сколотить для боя. Сколько вам потребуется времени?

— Думаю, что за месяц управлюсь. — Назвав такой срок, я вспомнил, как в 1917 году мне пришлось готовить прибывший из Вятки чрезвычайно распущенный маршевый батальон. Тогда удалось это сделать за 35 дней.