На разломе двух времён. 80-е

Эта жизнь – невыносима! От нее корежит!

И если уж петь, то петь с надрывом, чтоб глаза навыкат, чтоб хрип заглушал звук, чтоб слюна летела изо рта, чтоб хотелось ломать и крушить. Его тошнило от окружающей действительности, от примитивности жизни и безысходности бытия. Поразительно, но когда он пел и хрипел, вдруг исчезало его заикание. Оно как будто переходило в конвульсии рук и ног, а текст ровным ритмом шел в зал.

Уже к завершению первого концерта он стал нашим кумиром. Следующие группы, кого мы приглашали к нам, не взрывали мозг настолько. Они пели что-то про свободу, демократию, но это было уже не то. И мы опять позвали его. Второй концерт Петра Мамонова в нашем зале был его триумфом.

Мы знали наизусть все его песни и «корежились» вместе с ним. Он стал нашим моральным авторитетом.

P.S.

Нельзя принимать пошлость этих дней, а если она липнет, плюй ей в лицо.

Здравствуй, Сергей!

На этой неделе вышел третий номер «Нового мира», в котором напечатана «Последняя пастораль» Алеся Адамовича. Брось все свои дела (кроме свадьбы) и прочитай ее. Если у тебя не хватит времени или терпения, то хотя бы внимательно изучи следующие страницы: 33, 34, 35, 38, 39, 47, 50, 51, но потом все равно прочитай всю пастораль.

Это то, о чем мы с тобой говорили два месяца назад, это то, что привлекло внимание особого отдела. Если б Алесь Адамович (а он воевал в сороковых) служил сейчас в Хмельницком, то он бы уже сидел на Колыме за антисоветскую пропаганду.

Недавно Чингиз Айтматов по телевизору сказал, что у него редко бывает день, когда он не размышляет о предстоящей возможной катастрофе. Я могу сказать, что он просто счастливчик, у меня нет часа, свободного от этих тяжелых дум. Еще 2-3 года и на нашей планете начнутся события посерьезнее «битв революции». Куда б ни качнулась стрелка весов, на тишь и благодать ляжет крест. Люди все еще цепляются за какие-то счастьица и счастьишки, но корни уже надорваны, и малейшего порыва ветра будет достаточно, чтобы все пришло в движение.

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…» – это я уже ощущаю собственной шкурой, каждой ее клеточкой.

На свадьбу, к сожалению, не приеду. Поэтому прими мои поздравления и все лучшее, что можно пожелать Другу.

Игорь

(2 апреля 1987 года)

Встреча с американцами (Май 1987)

Весной в Москву приехал друг и позвал меня на тайную диссидентскую сходку.

– Там будут иностранцы, – заинтриговал он. – И не просто какие-то европейцы, а американцы.

Живых американцев я еще никогда не видел и потому пошел с интересом.

Разговор на этой тайной встрече предполагался о «разоружении и демократии». Вообще наиболее «диссидентской» темой в то время была именно антивоенная. То ли потому, что афганская кампания была в самом разгаре, то ли потому, что против советской армии что-либо говорить нельзя было вообще.

Встреча с «американцами» была назначена в номере одной из московских гостиниц. Вся группа, а нас было человек восемь, собиралась с разных сторон на одной из станций метро. Было условлено, что встречаемся у крайней колонны по ходу поезда.

Там мы и встретились: я, мой друг, парень нашего возраста со своей подругой и еще несколько человек постарше. Это были в основном какие-то полунаучные сотрудники с бородами и в очках. Им было лет по 30.