На разломе двух времён. 80-е

Я мало что запомнил из того «спора», в память лишь врезалась одна из спорщиц. Это была Валерия Новодворская. Яркая, хлесткая в споре и абсолютно безапелляционная, ей было тогда около 40.

– СССР нужно уничтожить! Это – тюрьма народов, – вещала Новодворская в зловещей обстановке грязной, полупустой квартиры с ободранными обоями.

На второй «квартирник» мы ехали уже совсем тайно. Встреча с лидером общества «Память» была назначена в старом, почти развалившемся особняке где-то в центре. Дом шел под снос и казался пустым. Жильцов не было видно. Но, когда мы поднялись на второй этаж и зашли в квартиру, она оказалась обставлена хоть и старой, но красивой, добротной мебелью из красного дерева. Там было много шкафов с книгами.

Нас рассадили на кожаных креслах и диванах, а в центре за столом сидел один… Дмитрий Васильев. Ему было тогда около 50. Он угостил каждого большим зеленым яблоком, напоил чаем и весь вечер рассказывал про «Протоколы сионских мудрецов» и Петра Аркадьевича Столыпина.

«Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» – эту знаменитую фразу Столыпина я впервые услышал там, в полуразвалившемся особняке в центре Москвы, на тайной квартире Дмитрия Васильева, лидера полузапрещенного общества «Память».

P.S.

Эта смесь диаметрально-противоположных идей и убеждений уже тогда показывала, что все непросто.

Все запутано!

У нас нет однозначных решений и единственно верного пути. Его еще предстоит найти. Но эти два квартирника во многом и определили мои взгляды и политические предпочтения на всю жизнь.

Семейный быт (Апрель 1988)

Когда рождается ребенок, жизнь молодых родителей сразу меняется, особенно если вы студенческая пара и живете в общежитии.

Десять квадратных метров комнаты были четко разделены на зоны: для дивана, рабочего стола и детской кроватки. Ее мы отгородили ширмой, как бы разделив комнату на нашу и детскую часть.

Студенческая жизнь и до рождения ребенка была насыщена учебой и комсомольской работой. Кроме того, как раз в то время начинала закипать уличная активность в Москве. Общество увлеченно обсуждало, куда, и как идти. В центре появлялись первые сходки, митинги, маевки. Должность секретаря комитета не обязывала в это ввязываться, но это более всего интересовало и хотелось везде успеть. Я часто ездил в Москву посмотреть, что там творится.

В общем, жизнь была активной и до ребенка, но как только он родился, она ускорилась раза в два. Пеленки, молочная кухня, ночные недосыпы, стирка, опять пеленки, кухня и т. д. Основные заботы по быту, конечно, взяла на себя жена, давая мне возможность не менять образ жизни. Но теперь и учиться нужно было за двоих. Ей совмещать непростую учебу на Физтехе и воспитание ребенка было трудно, а академический отпуск брать не хотелось.

Мы оба крутились как белки, но тем не менее наша маленькая комната была образцом быта. Вообще, общажная жизнь – очень безалаберна и неопрятна. Народ не любил следить за чистотой и порядком, редко кто готовил себе сам, все питались в столовке. А женившись, я сразу поднялся на ступень выше.

Пусть наша комната и была и маленькой, но в ней был порядок и уют.

Журналы и книги аккуратно лежали на шкафу, а не валялись по всей комнате, белье постирано. Каждый день на столе был обед и ужин. Из этих маленьких бытовых радостей и мелочей нам как-то удавалось создать свой отдельный устроенный мир. Особенно это было видно на фоне соседних комнат друзей, кто женат не был. Там везде был бардак и царил хаос. Но все равно, назвать такую жизнь идиллией было нельзя – мы сильно уставали.

Однажды утром, когда я проснулся, Рита уже не спала. Она возилась на кухне, ребенок был с ней. Я начал куда-то собираться, когда жена вдруг резко спросила:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Я задумался, но в голову ничего не приходило.

– Что-то случилось? – недовольно ответил я, и она громко разревелась.

Я начал ее успокаивать, но она только сильнее плакала.

Лишь через несколько минут я вспомнил. У нее же сегодня… день рождения!

И не простой, а 20 лет! Как я мог об этом забыть? Я как-то извинялся, что-то плел про поздравление, но было поздно. Жена ревела, ребенок плакал, а тут еще в комнату влетела теща с тортом, и это только усилило эмоциональный накал.

Нужно было удалиться.

Теща уложила ребенка в коляску, и я пошел с ним гулять.

Была суббота. Я шел по улице и думал, как загладить эту дурацкую вину? Начинал накрапывать мелкий холодный дождь, сгущались тучи.

Нужно придумать что-то такое, что запомнится ей надолго. Ведь, действительно, ей сегодня… 20 лет!

Всего 20, а она сидит в этих пеленках, кастрюлях, заботах, а меня все время нет дома, я где-то пропадаю, на вечных лекциях, митингах, в делах. Я ведь мог утром проснуться пораньше, купить цветы, сделать какой-то подарок. А я, идиот, все проспал, а проснувшись, даже забыл поздравить. И только дойдя до платформы «Отдых», решил. Я сочиню ей стих!