На разломе двух времён. 80-е

Эти несколько лет в конце 1980-х были невероятным стрессом для нашей пионерско-комсомольской психики, воспитанной на добрых советских фильмах и книжках про дружбу и любовь. Американские боевики и порнофильмы быстро выветрили эту детскую наивность и восторженность, сделав из нас взрослых людей, лишенных былой сентиментальности.

Кооператор (1988–1989)

К пятому курсу учебы в институте типичный студент физтеха переставал ходить на лекции и семинары, а к экзаменам готовился за ночь до. В этом был настоящий кураж и высший физтеховский пилотаж – уловить суть предмета за одну ночь, успеть пройтись по всем предполагаемым билетам, а потом еще и сдать экзамен на отлично.

Я шел на красный диплом и собирался потом поступать в аспирантуру. Это не было моим личным уникальным достижением, все учились примерно так же. На последних курсах у нас уже было много разных дел. Кто-то находил работу в базовом институте, куда мы предполагали распределяться, кто-то начал пробовать себя кооператором.

Кооперативное движение в тот первый год, когда вышел закон «О кооперации в СССР», воспринималось всеми как нечто суперновое, модное и прогрессивное. Мы чувствовали себя чуть ли не первопроходцами, открывающими новые горизонты.

У каждого советского человека было одно постоянное место работы. И жить он должен был в одном определенном месте, строго по прописке. Чтобы перейти с одной работы на другую, необходимо было проделать непростой и долгий путь. Ты не мог просто так куда-то переехать и устроиться на другую работу без заранее полученного приглашения. Без жилья или свободного места в общежитии на работу не брали.

И при этом вторая «официальная» работа, параллельно с основной, вообще не была предусмотрена в советском кодексе жизни. Если не считать шабашек.

Еще со времен летних стройотрядов я постоянно сталкивался с шабашниками, видел, как они работали, и завидовал им. По организации работы, закрытию нарядов и системе оплаты труда бригады шабашников мало чем отличались от стройотрядовцев. В их бригадах было примерно также по 20–30 человек. Они тоже нанимались на тяжелые строительные работы и трудились в те же самые летние месяцы, что и мы. Только у них не было студенческих льгот, которые полагались по всей системе ССО (студенческих строительных отрядов) – повышенного коэффициента по зарплате и бесплатных авиабилетов по всей стране. Но все равно, даже без этих льгот шабашники зарабатывали раза в два-три больше нас, студентов.

Мы зарабатывали за лето больше, чем простые советские рабочие, а они, шабашники, умудрялись зарабатывать еще больше. Это были взрослые мужики, а не юнцы, как мы. Они работали гораздо профессиональнее, быстрее, лучше разбирались в нюансах строительных дел, были лучше организованы и более мотивированны. Часто бригады шабашников были вчерашними стройотрядами. Командиры-студенты, по нескольку раз приезжавшие в то или иное место, договаривались с начальством и на следующий год приезжали уже как шабашники. Они сами сколачивали бригады из бывших студентов и отправлялись летом на сибирские стройки за «длинным рублем». Руководители совхозов или директора дальних предприятий предпочитали иметь дело именно с шабашниками. Они были более профессиональны, чем студенты.

Но с шабашками все время велась борьба, это считалось полузаконным делом, не поощрялось и потому не становилось нормой советской жизни.

И только вышедший в 1988-м закон «О кооперации в СССР» наконец-то придал шабашничеству законный статус. Собирай свою вчерашнюю бригаду, регистрируй ее официально как «кооператив» – и можешь работать. Теперь этим делом можно было заниматься законно и свободно, а главное, когда захочешь, а не только временно, в летние месяцы.

Закон «О кооперации в СССР» вводился для оживления производственных связей, для большей эффективности и хозрасчета, но фактически он неожиданно изменил основную парадигму советской жизни.

Теперь можно было не иметь обязательного «постоянного» места работы!

Это меняло очень многое в жизни, если не все. Особенно для нас, студентов, которым оставалось учиться всего год. И самое главное, «кооперативный» закон позволял заниматься чем угодно.

Да, шабашки были выгодным делом, но это была тяжелая физическая работа на стройке. А нам хотелось заниматься чем-то более интеллектуальным, чем месить бетон на стройках. И теперь закон это позволял. Что хочешь, то и делай!

Это будоражило воображение, ведь мы скоро заканчивали институт и должны были начинать новую жизнь.

Люди постарше не сразу поняли суть произошедшего. Будучи, конечно, опытнее нас, профессиональнее, они тем не менее были прочно вплетены в советскую систему, приписаны к своим предприятиям и конторам. Кто-то стоял в очереди на квартиру, кто-то должен был получить автомобиль, кто-то ждал премию и т. д. и т. п.

А мы не были этим обременены, мы еще не вписались в систему.

Нам нечего было терять, и мы с головой ринулись в «кооперативный» мир.

Кроссворды (Осень 1988)