На разломе двух времён. 80-е

– Обычно они выходят через Спасские ворота и идут мимо Василия Блаженного, сюда в «Россию», – объяснили нам.

И мы пошли туда.

Была теплая летняя ночь. Мы вышли на Красную площадь и встали между Спасскими воротами Кремля и Собором Василия Блаженного. Площадь была пуста, рядом с нами лишь остановился какой-то туристический автобус, откуда вывалила толпа японских туристов поглазеть на купола собора. Время шло, а депутаты все не выходили.

И вдруг… из Спасских ворот вышла пожилая пара. Они шли под руку уставшим шагом. Я узнал их сразу и замер. Это были Андрей Дмитриевич Сахаров и его жена, Елена Боннэр.

Медленно приближаясь, они шли прямо на нас. Мы стояли вдвоем с товарищем, держа в руках свое «Воззвание». Перед нами Сахаров и Боннэр, а за нами большая группа японских туристов. Было уже темно, наверное, плохо видно, и Андрей Дмитриевич подумал, что вся эта большая группа людей вышла специально встретить его, ждут его мнения и слова. Академик остановился, поздоровался и стал рассказывать о результатах дня, о Горбачёве и Верховном Совете.

Я стоял очумелый, пытаясь прийти в себя.

В жизни каждого человека бывают дни, в которые трудно потом поверить и невозможно повторить.

Но это было! Мы стояли с Андреем Дмитриевичем Сахаровым друг против друга ночью на Красной площади, и он рассказывал мне что-то про Горбачёва и Верховный Совет. Это был момент достижения невероятной, немыслимой вершины.

Скоро все изменится. Начнется падение и развал страны. Мои взгляды поменяются диаметрально, но это мгновение останется в памяти навсегда.

Когда меня спрашивают, каким он был для меня, пик Союза, я вспоминаю эту ночь: Красная площадь, звездное небо и разговор с академиком Сахаровым один на один.

P.S.

Первой что-то неладное почуяла Боннэр, она таки разглядела, что за нами стоят совсем не восторженные советские избиратели, а случайные японцы, которые вообще не понимали, кто тут перед ними. А академик вел ночной разговор с всего лишь двумя молодыми студентами. Она аккуратно толкнула локтем супруга, мол, хватит болтать. Можно закругляться, пошли домой.

Я передал Андрею Дмитриевичу наше «Воззвание», и мы разошлись…